Вульф спросил:
– Это не имеет прецедента?
– Простите…
– Он никогда не поступал так раньше? Не исчезал из дома на несколько дней? Вы на самом деле не представляете, где он может быть?
– Нет. Но мне кажется… я боюсь… что его убили.
– Понятно.
Глаза Вульфа приоткрылись.
– Естественно, что такая мысль должна была прийти вам в голову. По телефону вы упомянули о его визите ко мне. Известно ли вам, с какой целью он ко мне приходил?
– Да, об этом мне все известно. От моей подруги Сары Барстоу я узнала про вас. Это я убедила дядю обратиться к вам. Я знаю, что он вам сказал и что вы ему ответили. Я обозвала дядю сентиментальным романтиком. Так оно и есть…
Она замолчала, чтобы справиться с дрожащими губами, потом заговорила так же твердо:
– Я – нет. Я твердо стою на земле. Я думаю, что мой дядя убит, и человек, который его убил, – Поль Чапин, писатель. Я пришла сюда, чтобы сказать вам это.
Ее слова подтвердили правильность вывода, к которому пришел Вульф, не вставая со своего кресла. Не слишком ли поздно? Пятьсот долларов в неделю вылетели в трубу.
– Весьма возможно, – согласился с ней Вульф. – Спасибо за визит, но, как мне кажется, сейчас было бы правильнее привлечь к делу внимание полиции и окружного прокурора.
Она кивнула.
– Вы совершенно такой, каким мне обрисовала вас Сара Барстоу. Полиция занимается этим делом со среды. По просьбе ректора университета дело обещали не предавать широкой огласке, чтобы не было лишних разговоров. Но полиция… с таким же успехом можно было бы направить меня на матч с Капабланкой. Мистер Вульф…
Пальцы ее сжатых рук, покоящихся на пакете, лежащем на коленях, стали развязывать узелок, голос ее окреп:
– Мистер Вульф, вы, очевидно, не знаете, что Поль Чапин обладает хитростью и коварством всех тех тварей, которых он упомянул в своем первом предупреждении, разосланном после того, как он убил судью Гаррисона. Он настоящее воплощение зла, ненависти, опасности… Нет, нет, он не человек.
– Постойте, мисс Хиббард, постойте! – Вульф вздохнул. – Разумеется, по всем признакам он все-таки человек. Действительно ли он убил судью? Пока, вне всякого сомнения, презумпция невиновности в его пользу… Но вы упомянули первое предупреждение. Скажите, у вас, случайно, нет копии с него?
– Есть.
И она показала на пакет.
– Я захватила все предупреждения, включая… – Она судорожно глотнула. – Самое последнее. Мне отдал свой экземпляр доктор Бартон.
– Которое было получено после кажущегося самоубийства?
– Нет. Это… это новое, оно пришло сегодня утром. Полагаю, что его получили, как обычно, все. После того как доктор Бартон мне про него сказал, я кое-кому позвонила. Понимаете, дядя исчез, и пришло новое послание…
– Понимаю. Весьма опасно. Для мистера Чапина я имею в виду. В подобном деле идти по любой проторенной дорожке не рекомендуется. Итак, здесь, в этом пакете, все предупреждения?
– Да. А также связка писем, которые в разное время Поль Чапин писал дяде. Ну, и нечто вроде дядиного дневника, книга учета сумм, переданных с тысяча девятьсот девятнадцатого года по тысяча девятьсот двадцать восьмой Полю Чапину дядей и другими лицами, список имен и адресов членов Лиги. Ну, и еще кое-какие вещи.
– Поразительно! И все это находится у вас? Почему не в полиции?
Эвелин Хиббард покачала головой.
– Я решила этого им не показывать. Все эти бумаги находились среди сугубо личных вещей дяди. Они были дороги ему, а теперь они дороги мне… только в другом смысле… Полиции они все равно не помогли бы, а вам, возможно, помогут. И вы не станете злоупотреблять ими, не так ли?
Наступила пауза.
Я поднял глаза и заметил, что Вульф принялся то втягивать губы, то вытягивать их… Это взволновало меня. Так бывало всегда. Я волновался, даже если не имел понятия, в чем дело. Такое состояние Вульфа показывало, что он что-то обдумывает.
Он сказал:
– Мисс Хиббард, вы хотите сказать, что не ознакомили полицию с этими бумагами, взяли их себе, а теперь принесли сюда?.. Среди всего прочего здесь имеются имена и адреса членов Лиги искупления? Потрясающе!
Она посмотрела на него.
– А почему бы и нет? Бумаги не содержат таких сведений, которые нельзя было бы раздобыть где-нибудь еще: у мистера Фарелла, у доктора Бартона или мистера Дреммонда, да у любого из них.
– Все равно потрясающе.
Вульф потянулся к звонку, вмонтированному в его стол:
– Не хотите ли стакан пива? Сам я люблю пиво, но навязывать своих вкусов не хочу. Могу предложить хороший портвейн «Солеро», «Дублин», мадеру или настоящее венгерское, которое мне присылают из тамошних винных погребов. Ваш выбор?
Она покачала головой:
– Благодарю вас.
– Вы разрешите мне выпить пива?
– Пожалуйста, конечно.
Вульф не стал откидываться на спинку кресла. Он спросил:
– Может быть, вы развяжете свой пакет? Меня особенно интересует первое предупреждение.
Она стала нетерпеливо дергать за кончики узлов, а я встал, чтобы ей помочь. Она отдала мне пакет, я положил его на стол. Вульф снял с него обертку. Внутри оказался большой картонный бювар для писем, старый и выгоревший, но целый.
Вульф открыл его с характерной для него любовной аккуратностью, которую он проявлял в отношении всех неодушевленных предметов.
Эвелин Хиббард сказала:
– Посмотрите в первом отделении. Кстати, дядя называл эти послания не предупреждениями, а указаниями.
Вульф кивнул:
– Иначе говоря, перстами судьбы? Ваш дядя и правда романтик. Ага, вот оно: «Вам лучше было бы убить меня, увидеть мой последний вздох». Могу ли я прочитать это вслух?
Она кивнула.
Вульф начал:
Вам лучше было бы убить меня.
Увидеть мой последний вздох,
Узреть, как дух покинет тело через ноздри,
Как беглый раб темницу оставляет.
Но вы убили Человека,
Хотя вам лучше было бы убить меня.
Вам лучше было бы убить меня,
Но вы убили Человека.
Не рысь и не лису, не мышь,
Не терпеливого кота, не обезьяну,
Не волка и не крокодила, не червя.
Вы всех зверей оставили во мне,
Убили только Человека!
Я прежде говорил: «Пусть время все свершит.
Известно всем: оно свое возьмет».
Сказал змее, червю и обезьяне:
«Доверьтесь времени,
Поскольку общие усилья ваши
Не так бесчеловечны, как оно».
Они же мне в ответ твердят одно:
«Хозяин, время не спешит!
Хозяин, дай нам только волю,
Хозяин, мы не подведем!
Хозяин, укажи своих врагов!»
Увидел тут я одного из вас
Стоящим на краю могилы
И громко закричал: «Один!»
Мне ясно, в скором времени опять
Смогу я одного из вас назвать.
Когда придет ваш час, не стану ждать…
Вам лучше было бы убить меня!
Вульф сидел с бумагой в руках, глядя то на нее, то на мисс Хиббард.