Евгений Афанасьевич почувствовал, что к горлу подступает тошнота, и, придерживаясь за отделанные бежевым кафелем стены, стал выбираться на улицу. На весело зеленевшем газоне сидели вперемежку желтые и голубые бабочки…
Скинув туфли, Поликарпов прошел на балкон, вынул из-под старой клеенки десятилитровую канистру спирта, втайне от жены принесенную зятем с завода, и открыл крышку. Спирт был уже изрядно разбавлен, и Евгений Афанасьевич жадно припал губами к обтянутому резиной отверстию. Жидкость обожгла рот, потом жжение опустилось ниже, лампочкой вспыхнуло и животе… На мгновение все вокруг заволокло голубоватым туманом…
— Хорош-шо! — выдохнул Евгений Афанасьевич, ставя канистру на место и закуривая. Мир снова был ясен и чист, и не было в нем места мерзостным синим тварям. Отбойника они бояться перестали, но против «шила» им не устоять, кишка тонка.
— Боитесь, дряни! — громко сказал Евгений Афанасьевич, победно озирая окрестности с высоты седьмого этажа.
— Евгений, опять! — донесся из комнаты возмущенный голос жены.
Поликарпов захлебнулся горьким дымом.
— Опять пьешь?! Думаешь, я не знаю?! — грозно спросила жена, распахнув балконную дверь.
— Бабочки, — отозвался он, виновато разводя руки.
— Ох ты господи! — Жена сложила руки на округлом животе. — Да когда ж это кончится?..
Жена Поликарпова знала о синих бабочках. Через своих приятельниц она даже нашла какую-то старушку-знахарку, способную якобы отвести от человека любую хворь. Хватаясь за соломинку, Евгений Афанасьевич посетил пресловутую старушку, и та дала ему какие-то травки, после приема которых бабочки из синих становились фиолетовыми.
— Суп-то будешь есть? — жалобно спросила жена, чувствуя вину из-за того, что сама синих бабочек, преследующих мужа, не видит и помочь ему ничем не может.
— Буду! — весело сказал Евгений Афанасьевич и тут только заметил, что передник жены изукрашен синими бабочками. — Буду, — повторил он неожиданно севшим голосом. — Ты иди наливай, я сейчас подойду.
Подождав, когда жена уйдет, он снова припал к канистре.
— Может, домашнее задание у Вали проверишь? — предложила жена, собирая со стола посуду.
— Проверю. Тася, а нельзя ли будет врачей упросить, чтобы они меня сразу на тот свет отправили, а? Дали бы какой-нибудь дряни или укол сделали? — спросил он, глядя на порхающую над остывающим чайником бабочку.
Жена всплеснула руками:
— Да ты что?! И думать об этом не смей! Надо же — бабочки ему мерещатся! Не слоны, чай! Ишь, чего выдумал! Погоди, вот в отпуск пойдем, отдохнешь, и все станет как надо. — Она вытерла руки, подошла к Евгению Афанасьевичу и прижалась щекой к его лбу. — Бедный ты мой, бедный…
Несколько минут он молча сидел, вспоминая все хорошее, что было у него в жизни до появления синих тварей. Хорошего было много… «А ведь она все понимает и ни на что уже не надеется. Видала Вовку, а это у нас, видимо, наследственное. Тяжело ей», — подумал он и ощутил жгучую жалость к жене, которой совсем скоро придется остаться одной. И Вальку еще поднимать надо… Ну да ничего, Катька с зятем помогут, как-нибудь перебьются…
— Ладно, пойду. — Евгений Афанасьевич поднялся и пошел в комнату младшей дочери.
«Кроме своеобразного рисунка на спине, бабочка „мертвая голова“ интересна тем, что во время сильного возбуждения может издавать жалобный писк».
Евгений Афанасьевич закрыл тетрадь по русскому языку и сжал голову руками. «Боже, за что же мне эта мука?»
— Пап, ты чего? Ошибок много? — Дочь смотрела на него тревожными голубыми глазами, и в волосах ее, словно синяя бабочка, трепетал голубой бант.
— Нет, ошибок, кажется, нету. Но пусть мать еще раз упражнение проверит, ладно? А то мне что-то нездоровится…
Дочь взяла тетрадь и пошла в соседнюю комнату, а Евгений Афанасьевич несколько минут сидел неподвижно, потом пересилил тупое безразличие, придвинул к себе толстую книгу в плотном коричневом переплете. «Школьный атлас — определитель бабочек».
Евгений Афанасьевич скрипнул зубами и открыл книгу. Прочитал аннотацию:
«Атлас включает свыше 500 видов бабочек. Даны наиболее часто встречающиеся виды, а также сельскохозяйственные вредители. Основная задача атласа — знакомство с отрядом бабочек и чешуйчатокрылых и определение их видов. Атлас рассчитан на учащихся старших классов. Рисунки бабочек выполнены автором».
Евгений Афанасьевич отложил книгу и уставил взгляд в стену. Потом с проклятьями вскочил, отбросив стул, — обои пестрели стилизованными изображениями бабочек…
Ведущий исчез, и на экране появилась большая разноцветная бабочка.
«„Бражник олеандровый“ — очень красивая бабочка, — проникновенно сообщил голос за кадром. — Водится по всей Африке и Индии, по берегам Средиземного и Черного морей. В теплые годы залетает значительно севернее, вплоть до Карельской АССР. Эта редкая бабочка занесена в „Красную книгу“…»
Поликарпов переключил программу.
«По многочисленным просьбам телезрителей повторяем оперу Джакомо Пуччини „Чио-чио-сан“, „Мадам Баттерфляй“».
— Опять бабочки! — прошептал в отчаянии Евгений Афанасьевич и выключил телевизор, — Тась! Тася, пойдем спать!
— Ложись, я сейчас.
Синие бабочки сидели на телевизоре, на электронном будильнике, на люстре, торшере и серванте. Одной даже удалось каким-то чудом забраться в хрустальный графин, и, судя по всему, чувствовала она себя в нем неплохо.
Стараясь не смотреть на заполнивших комнату чешуйчатокрылых, время от времени издающих тихий взволнованный писк, Евгений Афанасьевич забрался под одеяло, накрылся им с головой.
— Спишь уже? — спросила жена, зажигая торшер, и начала раздеваться.
При виде ее мощного белого тела Евгений Афанасьевич почувствовал волнение. Все его существо потянулось к ней, он приподнялся на локте и… заметил между пышными грудями синюю бабочку.
— Евгений, ты чего, ты куда?
— Сейчас, сейчас! — ответил Евгений Афанасьевич, торопливо нашаривая тапки. Выскочил на балкон, согнал с канистры бабочку и неловко, обдирая кожу на пальцах, открыл ее.
Обжигающая влага лилась ему в глотку, а над балконом кружила стая бесшумных призрачных тварей. В сумерках цвет их крыльев Евгений Афанасьевич различить не мог, но готов был поклясться, что они синие.
— Даже спирт их не берет! — вздохнул с отчаянием Поликарпов и понял, что спасения нет. Или он завтра идет к врачу, или… Высокие коридоры с лязгающими замками дверей, решетки на окнах, люди с безумными глазами… Нет-нет, только не это!
Внезапно Евгений Афанасьевич сообразил, что надо делать, и даже счастливо хмыкнул: до чего все просто! Выход только один — он сам должен превратиться в бабочку… Ведь они не просто так кружат, они зовут его!
— Женя, ну где ты там, сколько тебя ждать можно? — нетерпеливо и встревоженно позвала жена.
— Прости, Тася, прости, Валя… — прошептал Евгений Афанасьевич и перекинул ногу через ограждение балкона. В мозгу всплыла то ли читанная, то ли слышанная где-то фраза: лучший способ преодолеть соблазн — поддаться ему.
Он перелез через ограждение, посмотрел в темноту, пронизанную редкими огоньками окон и далеких фонарей, разжал руки и сделал шаг в пустоту…
Громадная синяя бабочка летела над засыпающим городом. Восходящие потоки теплого воздуха поднимали ее выше и выше, уносили дальше и дальше от того места, где лежало на асфальте изломанное, изувеченное тело Евгения Афанасьевича Поликарпова…