Веня продолжал сидеть как сидел. Пожалуй, ничего лучше в этот момент и придумать было нельзя, чем попасть под проливной, но короткий и теплый дождь, а потом, не спеша, вернуться в гостиницу, скинуть мокрую одежду, влезть в сухую и выйти на балкон со стаканчиком тинто.
Тьма вокруг стала густо-чернильной, зато теперь ее чаще пронизывали далекие пока молнии.
Но одна из них, похожая на гигантскую искру, с сухим треском вдруг ударила всего метрах в пятнадцати от Вени, и он даже вздрогнул от неожиданности и, чего уж греха таить, испуга.
Сейчас же его подстерегла и другая неожиданность — он был убежден, что пребывает на пляже в полном одиночестве, да и кому бы пришло на ум сидеть на песке под проливным дождем. Но оказалось, совсем рядом с Веней был еще один человек.
Молния погасла, после ее короткого разряда стало еще темнее. Но в шум дождя врезались несколько фраз, долетевших, показалось Вене, как раз с того места, куда только что ударила огромная искра.
Фразы были громкими, отрывистыми, очень злыми, русскими, причем очень русскими.
Веня мгновенно поднялся. Судя по энергичной речи, если неведомый соотечественник и пострадал от атмосферного электричества, то в живых остался.
Но, похоже, нуждался в поддержке, хотя бы моральной.
— Эй, друг, помощь нужна? — крикнул Веня в темноту.
В ответ вновь прилетели новые отрывистые фразы, потом мимо Вени справа налево, прямо по прибрежному мелководью, пронеслась чья-то темная тень. Веня оторопело проводил ее взглядом, и тень моментально растворилась в кромешной тьме.
Однако тотчас, уже слева, в песок снова ударила электрическая искра. Яркая вспышка на мгновение осветила долговязую фигуру в темной майке и шортах.
Веня успел разглядеть, что теперь человек застыл в неподвижности, словно конь, остановленный на скаку, если только в данный момент уместны были слова поэта Некрасова.
Вспышка погасла, длинный человек, впавший теперь в столбняк, опять растворился в чернильной мгле. Веня проглотил слюну и сделал непроизвольный шаг назад. Он вдруг ощутил, как сильно колотится у него сердце.
Да и кто бы не дрогнул душой, когда в двух шагах, то справа, то слева, ударяют огромные искры-молнии и словно бы ведут охоту на неведомого соотечественника.
— Эй, друг! — крикнул Веня неуверенно. — Ты лучше на месте стой! Молния, она движения не любит!
Но тут последовали еще более неожиданные события.
Длинную фигуру вдруг осветил яркий зеленоватый свет, похожий на луч прожектора, вот только источника его не было видно.
Луч начинался в полуметре от человека, прямо из темноты над его головой.
Теперь Веня тоже остолбенел. В ярко освещенном человеке он вдруг отчетливо признал стоматолога Николая. Борода была та же самая. Как и майка, разукрашенная пальмами и парусами.
Необъяснимое, между тем, продолжалось.
Прежде всего, стоматолог воздел руки кверху, защищая ладонями глаза.
Потом рванулся по берегу назад.
До Вени сейчас же донеслись еще несколько очень русских фраз, и он, наконец, сумел уловить хотя бы приблизительный их смысл. В мягком изложении смысл сводился к тому, что Николай очень огорчен всем происходящим, однако ничего и никого не боится, и что он готов ко всему.
Веня растерянно покрутил головой. Сразу же ему пришло на ум, что он стал невольным свидетелем действия, которое в новейшем русском языке обозначается словом «разборка». Но Николай был один, и потому складывалось впечатление, что разбирается с ним какой-нибудь всемогущий повелитель молний.
К тому же какие могут быть разборки у владельцев стоматологических клиник?
Хотя кто их знает, этих новых русских стоматологов…
Короткий, словно обрубленный луч света, как привязанный, повернул за Николаем. Снова оказавшись ярко освещенным, тот резко остановился и воздел кулаки к небу. Опять последовала сугубо русская речь.
Теперь Николай стоял лишь в трех-четырех шагах от Вени, остававшегося в темноте. Последние сомнения, если только они были, развеялись: это действительно был стоматолог из Химок.
— Коля, это я, — крикнул Веня уже совершенно автоматически. И добавил первое, что пришло в голову: — Хочешь, за полицией сбегаю?
Николай запнулся. Теперь было видно, что он напряженно вглядывается в темноту, стараясь разглядеть Веню.
— Ты русский, что ли? — хрипло крикнул Николай.
— Веня я, — крикнул в ответ Веня. — Мы с тобой, помнишь, пили «Карлсберг», а потом…
Он остановился, осознав, насколько нелепо звучат такие слова при подобных обстоятельствах.
Узнал ли Веню Николай, так и осталось неясным.
— О полиции, друг, позабудь! — стоматолог издал короткий смешок. — Тут никакая полиция не поможет!
На мгновение возникла пауза. Теперь в голове у Вени был полнейший сумбур. В обрывках мыслей вдруг мелькнула лишь одна-единственная, которую можно было бы счесть законченной и имевшей хоть какой-то смысл: «Ничего себе выдался последний вечерок в Каталонии!»
Николай между тем явно принял какое-то решение. Веня увидел, как он сорвал с руки часы и кинул их в его сторону. Часы упали куда-то на песок.
— Подбери! — крикнул Николай, и в голосе его вдруг прозвучало какое-то отчаянное веселье. — Мне они теперь не нужны! А тебе, может, принесут пользу! — Он саркастически рассмеялся. — Подбери и сейчас же уходи. Потом разберешься, что к чему. Часы тебе сами подскажут. Главное, береги их! И ничему не удивляйся.
— А как же ты? — растерянно спросил Веня.
В свете луча было видно, как Николай криво усмехнулся.
— Да не в первый раз! — отозвался он. — Бывало уже. Как видишь, пока жив. Наверное, и теперь обойдется. Жаль только, что здесь они меня настигли, отдохнуть толком до конца не успел. Ты, брат, подбери часы и быстро исчезай. И самое главное, никому про то, что тут видел, не рассказывай! Все равно не поверят! И про то, что дальше будет, тоже не рассказывай! Понял?
Снова послышался смешок. Но тут свет вдруг стал еще ярче, и потрясенный Веня увидел, что Николай в этот же момент стал раза в два ниже. Или, если точнее, вдвое уменьшился в размерах, потому что все пропорции тела сохранились.
Столь поразительная метаморфоза сопровождалась новым каскадом многоэтажных фраз.
Как выяснилось, в отличие от размеров, голос Николая и его словарный запас ничуть не изменились.
При виде метаморфозы Веня автоматическим движением протер глаза. Тут же Николай вновь обрел естественные размеры. Потом стал вдвое выше, превратившись в гиганта. Но сейчас же опять уменьшился. Все эти превращения заняли лишь несколько секунд.