Минут через двадцать Хиг легонько хлопнул меня по плечу. Он вытащил последний гвоздь. Я на всякий случай подсунул конец своей клюки под дверь и навалился на нее плечом – мало ли что, вдруг дверь свалится. Хиг поочередно пошевелил кинжалом обе петли, отдирая их от косяка. Амулет на его запястье действовал безотказно – ни звука я не услышал. Используя клюку как рычаг, мы медленно двинули дверь, вытаскивая засов из гнезда. И тут я понял, что прозевал еще одно заклинание. От замка куда-то тянулась невидимая ниточка. Если она ведет к сигнальному амулету в спальне Тощего… Да нет, нить идет куда-то наружу. Должно быть, к самому Неспящему. Ну, если он спит пьяный… Да и вообще непонятно, на что это заклинание должно реагировать – замок-то цел. Так что, может, ничего страшного…
* * *Еще несколько вердельских ополченцев протопали мимо меня, я догадался, что анракцев совсем немного и главная опасность – там, где они ставят лестницу. Там вердельцы и готовили им отпор. На нас, новичков, особой надежды не было, вот их старший и собирал более надежных бойцов – своих земляков. Я успокоился: врагов встретят горожане и мне не придется особо рисковать. Главное – не получить стрелу, как мой незадачливый сосед. Приняв это благоразумное решение, я поднял следующий камень и осторожно выглянул из-за зубца стены. Лучники сместились ближе к лестнице. Они, видимо, уже выполнили свое первоначальное задание – произвели панику, сняли стрелами тех, кто растерялся, а теперь им предстояло прикрывать штурмующих. Криков стало меньше, я даже слышал, как стрелы часто цокают о кирпичи и изредка – с более звонким лязганьем – попадают в щиты и шлемы горожан. Так и не найдя никакой цели, я все же швырнул камень вниз наугад, затем спрятался за кирпичный зубец и прислушался. Лестница уже была приставлена к стене, и горожане сопели и покрикивали, тщетно пытаясь отпихнуть ее. Что-то у них не заладилось. Шуршание и постукивание усилилось – стрелы посыпались гуще, анракцы готовились к штурму. Кто-то завопил – в него угодила стрела, затем еще и еще. Горожане оставили попытки оттолкнуть лестницу и тоже взялись за луки, но, насколько я понял – совершенно бесполезно.
– Колдун отводит наши стрелы! – завопил кто-то на стене.
И тут я ощутил присутствие магии внизу – точно напротив меня. Это вражеский чародей, заняв позицию чуть в стороне от центра событий, помогал своим. Совершенно не задумываясь, я швырнул в него очередной камень. Разумеется, колдуна так просто не убьешь, любой мало-мальски опытный маг, идя в бой, обеспечивает себе защиту. Но мой камень его спугнул. Дальше все пошло очень быстро. Анракцы полезли на стену, их лучники по-прежнему засыпали стрелами гребень стены, метя правее и левее того места, куда прислонили лестницу. Наверняка маг снабдил их амулетами, позволявшими видеть ночью, да к тому же было полнолуние. Атакующие оказались гораздо лучшими солдатами, чем вердельцы, позже я узнал, что на приступ тогда шли наемники капитана Рориха. Однако им пришлось туго – позиция на стене давала вердельцам преимущество. Тем не менее, потеряв несколько человек, солдаты все же смогли влезть на стену. Несколько горожан, отступив в сторону, начали пускать стрелы в ожидающих солдат под лестницей, те были вынуждены сгрудиться и поднять щиты, колдун куда-то сбежал и больше не мог им помочь. Воины, колотившие в ворота тараном, тоже не добились больших успехов. Ворота они раздолбали, но горожане навалили каких-то бревен с внутренней стороны и заблокировали портал. Зато те, кто успел подняться на стену, действовали более успешно. Им удалось оттеснить защитников вниз по лестнице, а один из наемников, свалив вердельского ополченца, очутился прямо передо мной.
Из оружия у меня была только ржавая секира. Хмурый пожилой мужчина, заведовавший городским арсеналом, выдал ее мне и напутствовал такими словами: “Наточи как следует и постарайся не сломать. Рукоятка-то – вишь, какая старая. Мне ж потом чинить за вами, обормотами…” Моя жизнь была гораздо менее ценна, чем эта старая рухлядь – во всяком случае, для него. Другие новобранцы тоже получили дрянное снаряжение, которое именовать “оружием” можно было только с большой натяжкой. Как бы там ни было, я старательно привел лезвие в порядок, наточил и снабдил теми немногими заклинаниями, какие только знал. Свои упражнения в магии я, разумеется, скрывал от всех. Когда наемник из отряда Рориха шагнул в мою сторону, он, видимо, просто не заметил меня, скрючившегося в темноте над грудой булыжников. Мне всего-то и оставалось, что вытянуть ногу, когда он бежал мимо. С оглушительным (как мне показалось в ту минуту) грохотом и звоном наемник рухнул. Я вскочил и бросился к упавшему, он с руганью начал вставать – и тут я изо всех сил ударил его секирой. Я не успел ни прицелиться как следует, ни даже сообразить, куда я его хочу поразить своим оружием. Поскольку солдат как раз вставал мне навстречу – удар пришелся ему в голову и, как ни слабы были мои магические и физические силы, лезвие секиры все же разрубило шлем… Внизу, под стеной, затрубили рожки, приглашая к переговорам.
Тогда, в ту ночь, я мало что сообразил из происходящего, зато теперь хорошо понимаю, как развивались события. Поняв, что с налету ворваться в Вердель не удастся, командовавший штурмующими граф Гезнур решил прервать атаку и не отдал приказ своим латникам поддержать наемников. Вместо этого он предлагал вердельцам позволить тем солдатам, что уже были на стене, вернуться вниз, обещая взамен отступить и убрать лестницы и таран. Его предложение было принято.
* * *– Ну, давай, – сказал я, когда стало ясно, что вход в дом открыт, – зови Обуха.
– Не-е, сперва глянем, – ответил Коротышка.
Отстранив меня, он осторожно приблизился к созданной нами щели. Он толковый парень, Хиг, очень спокойный и осторожный. И Обуху предан безмерно. Я понимал его – он боялся звать Обуха, пока не разобрался со всеми препятствиями, которые обнаружил. А в доме, как он знал, есть еще какой-то таинственный сторож.
С минуту Коротышка стоял у щели и прислушивался. Наконец осторожно заглянул внутрь. Ничего не произошло. Хиг потихоньку, очень медленно, начал протискиваться в щель. Я подумал – а что мне делать, если он не вернется? Я же не знаю, где ждет Обух. И что, если вдруг нагрянет стража? Но вскоре Хиг высунулся наружу, приложил палец к губам и потом поманил меня рукой. Я осторожно заглянул внутрь через плечо вора – благо его рост позволял. На полу у самых ног Коротышки спал пес, анноврский волкодав. Об этих собаках ходили жуткие легенды. Что они, мол, необычайно умны, свирепы и сильны. Теперь я готов был поверить этим сказкам – ведь пес, учуяв и услышав нас, просто ждал, пока мы войдем. Он не собирался поднимать тревогу и будить хозяина – он не сомневался, что один расправится с нами. Да, пожалуй, так оно и вышло бы – не будь у меня трубочки с “дыханием Гергуля Старого”…