«Как и Гансу», — подумалось колдуну. И остальным из постоянно пополняющегося списка людей, которые пропали из Санктуария. Они не пропали. Они просто переселились на Бандаранские острова, чтобы укреплять достаток самого Маркмора.
Маркмор двинулся к двери, стройный и юный, с длинными ногами, обтянутыми черными лосинами, в черных сапожках и подпоясанной тунике цвета старого золота.
— Таркл!
Появился неуклюжий парень. Маркмор знал, что тот и снаружи и внутри — верх уродства. Копна спутанных каштановых волос была похожа на разросшийся куст ежевики. Под таким жутким кустом должен прятаться довольно жуткий кролик. Тут Маркмор вспомнил, что и его собственная красота — только внешняя.
Впрочем, это неважно.
Голос и поведение Таркла были вполне пристойными, как и его реплика:
— Сэр?
— Сегодня ты со своими помощниками отправишься на ночное дело в Низовье.
— В Низовье?
— Лабиринт мы на время оставим в покое. Кто хватится живущих в Низовье? После…
— Никто.
— Черт возьми, это был риторический вопрос! Молчи и слушай меня После дела в Низовье возвращайся сюда. Настало время тебе выбраться из той грязной дыры, в которой ты живешь. Ты вернешься туда, заберешь все ценное и переселишься ко мне.
— К вам?
Маркмор поборол раздражение, которое всколыхнул в нем этот придурковатый ублюдок.
— Да, сюда. Зеленая комната — твоя.
Глаза Таркла вспыхнули счастьем.
— Да, сэр! О, не знаю, как вас благодарить, сэр!
— Я хочу, чтобы ты был поближе ко мне, Таркл.
Таркл тотчас же придвинулся на шаг.
Маркмор отскочил и вскинул руку, останавливая его.
— Нет-нет, не сейчас! — Он запнулся и вздохнул. — Приготовься к новой личности.
Таркл завертел головой, словно ища взглядом эту новую личность.
Волшебник пожалел, что не умеет добавить ума дуракам. Или Перенести в человека, скажем, ум кота. Что, несомненно, удвоило бы, а то и утроило умственные способности Таркла.
— Приготовься к новой личности, — произнес Маркмор голосом Марипа, слетающим с губ Марипа, небрежно накручивая на палец длинный серебристый локон Марипа. — Надоели эти патлы. Сегодня же подстригусь и покрашусь в другой цвет. И не прими меня завтра за кого-нибудь другого!
Таркл улыбнулся и кивнул.
— Ни в коем случае, сэр!
Марип кивнул ему в ответ, махнул рукой, и осчастливленный Таркл ускакал прочь.
Маркмор запер дверь и вернулся к зеркалу.
— Эта здоровая тварь полезна, но его мамаша, должно быть, горько сокрушается, что ей пришло в голову завести ребенка. Мы отделались от Шедоуспана, — повторил он низким сдержанным голосом, которым Марип говорил крайне редко. — За ним должны последовать еще трое. Трое, знающих мое тайное имя. Белый маг, которого считают героем.., этот самозванец в кольчуге из «Кабака Хитреца» и тот клеевар. — Маркмор захихикал, и кругленькая мышка снова оторвалась от кормушки. — А лучше будет засунуть его в его же собственный котел. Какой изумительный клеит получится из него для добрых жителей моего города!
***Скарт показал тигровый глаз новому бармену «Распутного Единорога». Шмурт с трудом оторвал глаза от Таи и сказал:
— А че надо-то?
И потянулся за камешком.
Скарт быстро отдернул руку.
— Нет уж. Мне его еще показывать Эбохорру сегодня, чтобы узнать последние новости.
— Так не пойдет, — возразил Шмурт. Когда-то он работал в меблированных комнатах, теперь уже непригодных к жилью, потом некоторое время болтался без работы, потом — рабочим на стройке. Новый владелец «Единорога» взял его дневным барменом совсем недавно.
— Стрик просил сказать тебе словечко, — проговорил Скарт, понизив голос так, что Шмурту пришлось перегнуться через стойку, чтобы разобрать слова.
— Будувагуларунда, — прошептал Скарт.
Бармен улыбнулся и потряс головой.
— И где ты подцепил такое словечко? Так че надо-то?
Скарт пояснил.
— Она хочет остановиться здесь?!
— Именно.
— Точно?
— Шмурт…
Шмурт поспешно закивал, примирительно замахал руками, и вскоре Таю устроили — хорошо или не очень — в одной из свободных комнат на втором этаже таверны.
— Самая крутая комнатка во всем доме, — заметил Шмурт, когда они со Скартом спускались вниз. — И хошь верь, а хошь не верь, но я тебя что-то не припомню. Живешь неподалеку?
— Меня звать Скарт. Ты меня тут частенько видишь. А живу по улочке Красной Масти. Ты точно меня не помнишь?
— Извини, не помню.
Скарт хмыкнул и заказал кружку пива. Пока Шмурт возился с заказом, старик удивленно разглядывал странную парочку в темном углу главного зала кабака, и без того не отличающегося ярким освещением. Обладатель менее зорких глаз мог бы не заметить сидящих рядом Фуртвана, менялу и торговца наркотиками, и Менострика по прозвищу Недоучка, самого дешевого мага в городе. Тем не менее брал он за свои услуги немало.
— Присматривай за той парочкой, Шмурт, — сказал Скарт, направляясь к выходу и изо всех сил гремя своим посохом. — Они сопрут у тебя глаза, и ты заметишь пропажу, только когда задумаешься, а с чего это так темно?
Двое мужчин в углу посмотрели ему вслед.
— Что это за старый пердун? — презрительно спросил Фуртван.
— Это Скарт, — ответил Шмурт. — Вы что, не знаете старину Скарта?
Потом повернулся к пустому проему двери, мучительно пытаясь сообразить, кто был этот старый пердун Скарт и почему он кажется ему смутно знакомым.
Старикан Скарт прошаркал вдоль улицы, потом через площадь, уже не стуча, а просто грохоча своим посохом. Здесь была такая толчея, что даже стало душновато. В эти дни Базар удался на славу: все, кто мог копать, дробить камни, поднимать и носить камни, замешивать, переносить и класть известковый раствор или махать молотом, киркой или топором — все получили работу.
Он увидел Хамми с дочерью, они покупали мясо, хорошее мясо.
Скарт обрадовался — это значило, что муж Хамми, как и многие другие, устроился работать на стройку. Они строили новый Санктуарий, красивый и безопасный. По крайней мере, так гласили официальные воззвания, расклеенные тут и там, чтобы каждый, умеющий читать или притворяющийся, что умеет, смог ознакомиться с ними. Отстроить город, после того как природа и две злобные маньячки, а с ними кое-какие недалекие боги и сорвиголовы Темпуса плюс силы, которые некоторые относили к силам мироздания, сделали все возможное, чтобы от города осталось лишь бледное воспоминание. Еще Скарт увидел Ламбкин, которая покупала еду для братьев и отца. Это означало, что последний вместо случайных подработок также получил, как говорят в народе, «постоянное место» на стройке.