А Рекс вовсе не так силен, как хочет казаться. Я совершенно не ожидал, что у него есть силы на меня напасть, но должно быть он выложился по полной, иначе б сейчас не оседал на пол. Пыль по-прежнему не сводит с него настороженного взгляда, готовый напасть если придется, однако я даю ему отмашку и он снова принимает облик птицы.
Никак не могу к этому привыкнуть. Каждая трансформация поразительна, и теперь, когда я знаю, кто он такой, у меня появляется проблеск надежды.
— И что же он здесь делает? — обращаюсь я больше к себе, чем к Рексу.
Рекс криво оскаливается. Он явно что-то знает.
И тут меня осеняет!
— Он был у вас в плену, верно? Как Сэм. И Малкольм.
Рекс поднимает на меня горящий ненавистью взор.
— Ты все еще не врубаешься? — спрашивает он. — Мы на войне. А не на соревновании, кто более добренький. На войне берут пленников. Или умирают. Мои друзья погибли. А ведь они должны были быть и твоими друзьями. Если б ты их не предал.
Его слова почти достигают цели, но я отбрасываю неприятные мысли.
— Ошибаешься, — говорю я. — Я как раз понимаю. Особенно про пленников. И если подумать, я как раз взял одного: тебя!
Глава 6
Я не подаю виду, как сильно встревожен.
После нашей перепалки прошло уже несколько дней, и Рекс здоровее день ото дня. Конечно, меня защищает Пыль — теперь я знаю, что химера не допустит, чтобы со мной что-то случилось — но если б не он… Рекс легко бы меня одолел. Только сейчас начинаю понимать, как мне до сих пор везет и какой ошибкой может обернуться мое решение не убивать Рекса.
Но дело не только в этом. В любой момент сюда могут нагрянуть могадорцы и обнаружить нас. Я уже раз десять обыскал Рекса на предмет запрятанного коммуникатора или оружия, но вдруг у него есть какой-то другой способ связаться с другими и навести их на это место.
Нужно все спланировать и уходить. Каждый день я роюсь в развалинах базы в поисках еды и каждый день приношу все меньше и меньше. Пора переезжать. Но куда? Не представляю.
Жаль нельзя связаться с Малкольмом. Если он выжил, то уж точно знал бы что делать. Но вся аппаратура базы уничтожена под завалом, а раскапать такую мелочь, как сотовый, нереально. Так что пока я не доберусь до цивилизации, придется расчитывать только на себя.
А что бы сказала Первая, будь она здесь? Я так привык к ее мысленным понуканиям, что при большом старании могу вызывать ее лицо, как будто мы по-прежнему делим одну голову. Если закрыть глаза и представить Первую, я снова оказываюсь на пляже в Калифорнии. Первая босиком стоит в волнах прибоя, руки скрещены на груди, волосы золотит закат и развевает ветерок.
А Рекс тем временем поправляется на глазах. Синяки сходят, порезы и ссадины, испещрявшие все тело, зарастают. Здоровенная рана на боку, так сильно кровоточащая, когда я только его нашел, еще не зажила, но оказалась всего лишь поверхностным ранением. Да и рука, как выяснилось, вовсе не была сломана, просто вывих плечевого сустава, который он, почти не поморщившись, вправил как только сообразил в чем дело.
Зато настроение у него такое же отвратительное, как у меня. Или даже хуже. Целыми днями он сидит в углу с угрюмым видом, периодически бормоча себе что-то под нос, а иногда часами хмуро молчит.
Будь это кто другой, я бы сказал, что у него депрессия. Но это невозможно — настоящие могадорцы депрессией не страдают. Просто отомстят, и дело с концом.
Удивительно, но, похоже, единственное, что хоть немного отвлекает Рекса от этого состояния — это Пыль. Они заключили временное перемирие, и несмотря старания Рекса казаться безразличным, превращения химеры очаровывают его не меньше моего. Как-то раз, когда Пыль пребывал в игривом настроении и без конца менял форму — из кролика в попугая, потом в шимпанзе, а затем в лабрадора — я даже заметил на лице Рекса улыбку.
Это наводит меня на одну идею.
— Что тебе о них известно? — спрашиваю я, кивая на химеру. Я ни на что особенно не рассчитываю, так что ответ Рекса застает меня врасплох.
— Немного, — отвечает он. — Без понятия, где его нашли и как долго он пробыл в Далсе. Знаю только, что мы проводили над ними опыты.
Опыты… Невольно вздрагиваю от этого слова, представляя, как во имя Сетракуса Ра могадорские ученые пытают Пыль в подземной лаборатории. Мне слишком хорошо знакомо, каково это. Сам был в роли подопытной свинки.
Против воли задумываюсь над этим. И вдруг что-то словно щелкает в мозгу. Кое-что в словах Рекса меня смутило. Только не могу понять что…
— Над «ними»? — переспрашиваю я.
— А? — недоуменно отзывается он, изображая полное непонимание, но промелькнувшая в глазах тень вины, говорит, что я на верном пути.
— Ты сказал, опыты ставили над ними. То есть, химер было больше одной. Значит, есть еще? Где-то на Земле?
Рекс переводит взгляд на потолок и пожимает плечами.
— Мне казалось, всех химер истребили еще на Лориен, — размышляю я, осторожно подбирая слова, чтобы ненароком не напомнить ему, что вообще-то он объявил мне бойкот.
Он помнит. И не ведется.
Однако на следующий день, найдя его как всегда сидящим в своем углу и подпирающим кулаком подбородок, я решаю попытаться снова.
— Есть и другие химеры, верно? — спрашиваю я. — Пыль не единственный.
Рекс пронзает меня взглядом. Мертвым и отстраненным, как черные дыры. Сейчас Пыль в образе кошки дремлет под столом.
— Послушай, — начинаю я. Рекс даже не смотрит в мою сторону. — Пыль убьет тебя, стоит мне только пожелать. Ты же это понимаешь? Ты все еще слаб, а даже если б и не был, Пыль гораздо сильнее нас обоих.
— Ну так прикажи ему меня прибить, — вяло отвечает Рекс, по-прежнему не глядя мне в лицо. Звучит почти искренне.
Я не в силах скрыть удивление:
— Не могу поверить, что это говорит чистокровный, — говорю я с неподдельным изумлением.
Рекс резко вскидывает голову и смотрит мне прямо в глаза, хмурясь от некой смеси гнева и стыда. Своими словами я попал точно в цель.
Решаю развить успех.
— Сдаться… это сделает тебя еще слабее меня.
— Я никогда не сдамся, — огрызается он. — Я увижу лориенцев мертвыми, чего бы мне это ни стоило. Но первым делом я позабочусь о твоей смерти, Адамус Сатэк.
— Отлично, — говорю я. — Убивай.
Он знает, что не может. По крайней мере, пока. Потому что у меня есть Пыль.
— Я и без тебя знаю, что мои дни сочтены, — говорю я Рексу. — Рано или поздно меня убьешь или ты, или мой папаша, или какой-нибудь искусственник, даже не знающий моего имени. Но прямо сейчас я сильней. Попробуй уйти, и этот маленький симпатяга, сопящий под столом, обернется десятитонной гориллой и снимет с тебя шкуру, как с банана.