— Да, Станислав Алексеевич.
— Данила, поздравляю, — у альфы чистый бас, низкий и глухой. — Взят ты в мои беты.
— Не подведу, — выдохнул Данил.
— Иерархию помнишь? Твой номер девять.
— Спасибо, — а бет пятнадцать, это ж как ему повезло.
— Отдыхай, завтра на совет в восемнадцать десять у меня в офисе.
— Буду, Станислав Алексеевич, — и подождал, когда альфа отключит звонок.
Вот что значит, слазить под подол халатика. Медсестра принесла бойцу фруктов.
— А я всё слышала, — закусывая губу, она улыбнулась в толстые щёчки. — Поздравляю.
Подмигнула неоднозначно и плечиком повела. Данил, улыбаясь, вздохнул. Перед таким молодым бетой как он, любая юбка теперь задираться будет. Надо попробовать, только осторожно, чтобы под венец не затащили. Хотя в настоящее время у волчиц понятие истинной пары исчезло напрочь, уже не ждут своего единственного, трахаются, как суки, и побогаче себе ищут жениха. Всё, как у людей, и даже хуже, могут загрызть друг друга из ревности, а уголовного преследования за такие вещи в стае не предусмотрено.
***
Данил проснулся поздним вечером. За окном бушевал ураган, парню такая погода была по душе. Ему очень нравилось неистовство природы. Протест, вызов, хотелось окунуться в ярь стихии. На свою тёмную футболку он накинул чёрную кожаную куртку с капюшоном. Спрятал под джинсы высокие ботинки. Взял телефон, закидал остатки ужина в рот и поспешил покинуть клинику.
Широкобёдрая медсестра не скрывала своего разочарования, что боец без предупреждения покидал их. Предложила вызвать такси, но парень отмахнулся. Ушёл.
Тьма непроглядная. Ветер рвёт деревья вокруг ограды. Тёплый, мощный ураган приводил в восторг молодого волка. Неописуемое единство с природой. Даже бежать захотелось. Выскочил из проходной и рванул, как спортсмен на длинную дистанцию, в сторону дороги. Потоки воздуха срывали с его головы капюшон, путали волосы, бились о сильное тело, вызывая улыбку на молодом лице.
Он добежал до отдалённого района города, когда грохнул проливной дождь, такой же тёплый, как и ветер. Уже за полночь, последние автобусы могут довести его до центра. В непроглядной пелене волк разглядел остановку, с которой ураган снёс поликарбонатную крышу, и фары светили единственного транспорта. Это автобус, парень припустил вперёд, чтобы успеть на транспорт.
Из-за дождя такая дезориентация произошла, что ни звука не уловил, ни запаха. Выскочил на узкую тропинку, что вела к остановке, а с другой стороны человек в этот момент выбежал. Маленький человечишка, столкнувшись со стальным телом бойца, с криком улетел на клумбу.
Данил испугался своей нерасторопности. А ещё человек оказался девчонкой. Улетела кроха и лежала между побитых дождём цветов. Футболка белая вся в грязи испачкалась, ножки из-под шортиков тонкие кверху задраны. Бедняга, парень свою силу знал, понял, что навредил хрупкому существу. Забыв об автобусе, поспешил девушку поднять на ноги. Щурясь от ливня, что умудрялся ему под капюшон залить, он с лёгкостью поставил незнакомку рядом с собой. Она оказалась высокой, носом ему до плеча доставала, но тощая, хоть вой от жалости.
— Автобус! — сокрушённо выкрикнула она, протягивая худосочные ручонки в сторону остановки.
Данил обернулся. Водитель автобуса, разглядев, что на остановке пусто, даже двери открывать не стал, уехал в город.
— Ещё один будет, последний, — очень хотелось подбодрить соломинку, которую дождь прилизал, и от неё только глазёнки раскосые остались, несчастные такие, по-сиротски на парня уставились. И он уже не выдержал такого беспризорного взора, взял девушку за ледяную руку и потащил на остановку.
Там крышу снесло, но у закрытого ларька нашлось сухое место под навесом, совсем немного, молодым людям хватило. Спинами они припали к железной стене, спрятались под выступом металлочерепицы.
Данил хотел девчонку взбодрить, улыбнулся, посмотрел на неё, чтобы сказать что-то, и забыл, что хотел. Девчоночка-то хрупкая совсем, а под белой футболкой, промокшей насквозь, грудки увесистые, как раз под его руки, и сосочки торчат, холодом возбужденные. И был бы он человеком, в тусклом свете вряд ли что разглядел, а тут волк внутри заскулил, заныл, зрение напрягая. Грудки вздёрнутые взгляд приковали, руки зачесались потрогать.
Девушка смотрела на него глазами невинными и улыбалась по-детски. Ручонками плечи обхватила и стала трястись от холода. Данил, как опомнился, куртку свою снял и на неё накинул. Чтобы подавить возбуждение, стал второпях застёгивать молнию. Наклонился вперёд, словно невзначай вдохнул её запах между шеей и плечом, накинул на незнакомку капюшон.
— Тепло-о-о, — разомлела девчонка, сложив коленочки стройных ножек вместе. И её чудесная улыбка поселилась на личике. — Спасибо.
— Грейся, — Данил тоже улыбался и, как ни старался улыбку стянуть с лица, не смог.
Грудь её спрятал, а ножки-то будоражат не меньше. И запах. Это хорошо, что он не спал с девками, а то не смог бы различить, что это запах его пары. Он внимательно ещё раз посмотрел на восторженного подростка рядом, та, будто влюблённая, на него уставилась и замерла. Данил усмехнулся и прижал девушку к себе.
— Я Василиса, — представилась она.
— Я Данил, — отозвался боец. — Ты чего по темноте одна ходишь? Опасно.
— Мне не страшно, у меня нож, бритва и кастет.
Парень, раскрыв рот, заглянул ей в глаза. А так сразу и не скажешь, что девка боевая. Рассмеялся в полный голос и, как родную, ещё сильнее прижал к себе.
— Я серьёзно, — она не обиделась. — Я просто у Оли, подруги, задержалась. Но район тут спокойный…
Она продолжала говорить, что подруга заболела, её надо навещать, а рано домой не хочется возвращаться. А Данил стоял, смотрел в непроглядную стену ливня и ощущал себя абсолютно счастливым. Ему неважно было сказанное девочкой, главное, слышать её голос и ощущать её присутствие.
Появившийся автобус не обрадовал. Лучше б он вообще не приезжал. А Василиска возликовала, стала подпрыгивать на месте, хватаясь пальчиками, что торчали из рукавов его куртки, за широкие плечи бойца. Как в такую не влюбиться, это же комок счастья, фонтан позитива.
— Пошли, Даня, — тянула она нового знакомого в тёплый пустой салон автобуса.
Они сели на мягкие сидения. Женщина кондуктор потребовала с них плату. Парень взял из своего кармана деньги, не разрешил девчонке платить.
— Провожу тебя до дома, — тихо сказал Данил, стараясь не смотреть на Василису, потому что она бесстыже пялилась на него с восторгом. — Оставишь номер телефона?
Он достал свою трубку и кинул взгляд на девушку, потому что она полезла к себе в малюсенькую сумочку, что была перекинута через плечо.
— Я запишу тебя, как Василису Прекрасную, — сообщил оборотень.
— Тогда ты будешь проходить, как Данила Мастер, — захихикала девчонка, щуря от удовольствия серо-голубые глаза. — Ты позвонишь мне?
— Конечно, — кивнул Данил. — Пойдём завтра в кафе?
— Пошли, — радостно согласилась она. — У меня экзамен в двенадцать закончится, сорок шестая школа.
— А тебе сколько годков? — свысока покосился на неё боец.
— Восемнадцать. А тебе?
— Восемнадцать неплохо, — кивнул Данил, закидывая руку ей на плечи, сдерживал тяжесть, чтобы птенец не прогнулась. Похоже, малышка решила его надуть, ей лет шестнадцать, не больше. Но он сделал вид, что поверил. — Мне двадцать два.
— Класс, — с некоторым восхищением изрекла Василиса и ближе подсела к нему.
Они говорили беспрерывно, больше она, потому что влюбилась в красивого, высокого парня старше себя. И боец это чувствовал, понимал всё, что с ней происходит, потому что сам уже влип, и радовался. Василиса показала свою школу рядом с проспектом, ознакомила Данила со своим двором, показала свой подъезд и назвала номер квартиры.
— В каком классе? — решил подловить её Данил.
— В одиннадцатом, но я второгодница, — тут же ответил девушка.
Придётся поверить, не спрашивать же паспорт, в самом деле.