Потом вспомнил об Амалии. Хотелось позвонить спросить, как она поживает, всё ли в порядке? Может, даже встретиться, раз выдалось свободные дни. Одна беда: не знал ни адрес, ни телефон. Вчера мы условились провести время вместе, но после резни было не до этого, и я даже номер её не записал. Придётся, значит, ждать пятницы.
Вечером от занятий меня отвлёк Степан. Интересовался, как дела. Оказалось, он звонил мне ещё утром, когда я ездил искать дом Мамедова. Вчера мой будущий опекун телевизор не включал, а сегодня открыл утреннюю газету, и там первой полосой шло сообщение о «школьной резне», как окрестили событие репортёры.
— Пустяки. Пара царапин, — ответил я на расспросы, не вдаваясь в детали. Чем меньше людей знало о моих подвигах, тем лучше.
— А почему не звонил? — удивился Степан. — Швы наложили? Хорошо. Надо духовному врачу показаться. А то знаю я вашу медицину: только хуже сделают.
— Да не, всё хорошо, — заверил я, — осложнений нет. Раны заживают.
— Ну смотри. Медицина с использованием духовной силы всегда эффективнее. Не поверишь, после каких травм людей на ноги ставят. От простой толку не так много.
— Сейчас мне просто хочется отдохнуть, — сказал я. — Не стоит беспокоиться: ничего серьёзного.
— Если что, звони, не стесняйся, Денис. Кстати, в пятницу во второй половине дня состоится суд над твоим отцом. Бумаги для установления опеки готовы. Только подписать останется.
— Как? Уже? — удивился я тому, как быстро обделал дела Степан. — Так, может, его ещё оправдают?
— Это вряд ли. В любом случае, лучше всё сделать заранее.
Такая уверенность выглядела подозрительной. Почему Степан полагает, что отца не оправдают? Он же даже с материалами дела не знаком. Или знаком?
После ужина я осмотрел рану — нагноения нет. Поменял бинты, а потом хотел продолжить штудировать учебники, но навалилась сонливость, и я задремал.
Разбудил меня звонок в дверь. Я вскочил. Кого нелёгкая принесла? Первая мысль: полиция решила ещё раз меня допросить, но посмотрев в глазок, я сразу понял, что за гости объявились.
Открыл. Передо мной — двое. Эстер я сразу узнал. Одета она была на этот раз в чёрное платье до колен — довольно скромное вопреки своему обыкновению. С ней был какой-то мужик восточной внешности. Я затруднялся определить его возраст: смуглое лицо выглядело не молодо и не старо. Морщин нет, но складывалось ощущение, что предо мной человек уже зрелый, далеко за тридцать. Бородища — острая и длинная. Волосы тоже длинные, забраны в хвостик. Одет мужчина был в стильный костюм-тройку в мелкую полоску. Под расстёгнутым пиджаком виднелась золотая цепочка часов, спрятанных в карман жилетки, на пальцах красовались золотые перстни.
— Здравствуй, Денис, — произнёс мужчина густым басом. — Вот мы и свиделись, — он протянул мне широкую ухоженную ладонь. — Меня зовут Бельфегор. Впрочем, можешь звать меня Борис или Бенруз — как удобнее. Недавно, лет сто назад, я решил сменить имя. А то, знаешь ли, древни демонические имена у людей нынче вызывают недоверие. Ну так что мы стоим? Пустишь нас в свои покои?
Я почесал подбородок. Родня, значит, пожаловала. Не самое подходящее время, конечно, но я уже привык к внезапным визитам Эстер. Так что, не удивили.
Пропустив гостей, я выглянул в коридор, чтобы убедиться, что их никто не видел, и запер дверь. В это время мои демонические родственники вальяжно расселись на диване.
— Зачем пожаловали? — спросил я без обиняков. — Полагаю, не просто так?
— Разве нужен повод, чтобы познакомиться с собственным сыном? — демон Борис-Бенруз-Бельфегор растянул рот в улыбке, которая, видимо, должна была выражать радушие, но на деле смотрелась фальшивой и даже немного зловещей.
— Мне кажется, цель вашего визита не только в знакомстве, — предположил я.
— Само собой. Есть дело, — сказала Эстер. — Помнишь наш уговор? Так вот, мы решили немного развлечься в мире людей, и нам требуется твоя помощь.
— А не будет ли чего перекусить? — вклинился Бельфегор. — А то, знаешь ли, проголодались с дороги. Сейчас бы горячего пирога навернуть или котлету с гарниром. От запечённой осетринки бы тоже не отказался. Нет ничего такого? Ну или хотя бы чай предложишь гостям?
Ну конечно! Жрать им подавай. Ещё один нахлебник добавился. Как будто одной Эстер мало. Так мой бюджет быстро обнулится. Ишь ещё чего захотел: осетрины жареной. Гурман хренов.
— Не, ребят, нет у меня ничего, — развёл я руками. — Опоздали вы на ужин. Съел всё.
— Эх, жалость-то какая! — покачал головой Бельфегор. — В следующий раз учитывай, что гости могут придти. Ну да ладно. Есть дела и поважнее. Поехали в храм любви.
— Не-не, погодите, не так быстро, — я сделал останавливающий жест рукой. — Я сейчас не в том настроении. И вообще, надо заранее согласовывать планы. А может, я занят?
— Чем? — Эстер скептически ухмыльнулась, подняв со стола учебник. — Учишься?
— Конечно. Мне, вообще-то, надо поступить… В общем, у меня тут свои дела. А в бордель давайте в другой день. Завтра… Или нет, послезавтра лучше. Вечером. Хорошо?
У меня вдруг появилась любопытная идея, как поймать Мамедова. План, конечно, требовал некоторых доработок, но в целом он мне показался вполне годным.
— И вы мне кое-чем должны помочь взамен, — продолжал я. — Чем именно, объясню на месте. А пока хочу отдохнуть. Так что извиняйте: устал.
— Ох, скучный ты какой-то сегодня, — вздохнула Эстер.
— Ну и чем нам, по-твоему, заниматься этим вечером? — спросил Бельфегор.
— А что поделать? Ему, видите ли, не до нас, — укоризненно произнесла демоница.
— Вот так всегда. Только соберёшься в свет выйти, а тут на тебе! Эх, Денис. На родного отца времени жалко. Ну как же так?
— Просто вы немного не вовремя, — сказал я. — А теперь дайте отдохнуть, а? Ещё нагуляетесь — будет возможность.
— Это если ты убьёшь, кого полагается, — заметила Эстер. — А ты ведь ещё не придумал, как добраться до Куракина?
— Я думаю. Уверен, что-нибудь соображу.
— Ладно, так и быть, пойдём, Эстер, — Бельфегор поднялся с дивана. — Никакого гостеприимство от современной молодёжи не дождёшься, а вот раньше, помнится, время было… Эх.
Александру Васильевичу я, как мы и условились, позвонил на следующий день после полудня. Вот только на звонок мой никто не ответил. Я подумал, что мастер занят, подождал немного, снова набрал номер — трубку не брали. После третьей неудачной попытки я начал волноваться. Появились нехорошие предчувствия.
Надел толстовку (на улице сегодня было прохладно), сунул в карман штанов стопку листов со знаками и побежал к мастерской. Минут через пятнадцать был уже там. Предчувствия меня не обманули.
Мастерская не работала. На окнах и дверях — рольставни. Закрыт был и китайский ресторанчик рядом. А вот в японской забегаловке напротив были расколочены все стёкла, а на асфальте чернела засохшая кровь.
Я поднялся на третий этаж, где жил Александр Васильевич. Постучался. Старый мастер открыл дверь.
— Что случилось? — спросил я с порога. — Я звонил. Вы не отвечали. Погром? Я видел побитые окна в ресторане.
— Проходи, — хмуро произнёс старый таец, пропуская меня внутрь.
Зашёл. Мне бросилась в глаза бита, стоящая в передней у стены. Она была в крови.
— Да, они приходили, — произнёс Александр Васильевич. Он проследовал на кухню и, встав у окна, принялся наблюдать за улицей. — Я успел закрыть мастерскую. Они стали громить ресторан. Пришлось заступиться.
— За японцев? Вы же вроде враги, — с сомнением посмотрел я на старика.
— Тут у меня нет врагов. Хозяин ресторана — такой же беженец, как и я. И мой друг. Но я не думаю, что всё закончилось. Они придут опять. Возможно, скоро.
— «Чёрные петлицы»?
— Похоже на них.
— Какого хрена? Они что, головой тронулись? Причём тут вы?
— Люди сходят с ума, — вздохнул Александр Васильевич. — Не ищи смысла. Пошли. Я открою мастерскую, заберёшь мотоцикл. Вчера вечером почистил карбюратор. Получше должно стать. Но, по-хорошему, новый бы купить. Этот своё отработал. Замучаешься ремонтировать.