—Пока тебя не было, никто по городу не бегал, — тихо буркнул Оленин.
—Поклеп!!! — возмутился я. — Я не бегал, и даже не ходил. И вообще…
Но мой поток красноречия прервал открывшийся портал, из которого выскочил слегка взъерошенный Леонард.
—Йоу, чувак, дай пять, — протянул он мне ладонь, по которой я громко хлопнул сверху. — Еле вырвался. Люц лютует. То ли похмелье у него, толи с очередной женой поругался. В общем, без наливки мне обратно ходу нет. А Уриэль еще не прилетел?
—Неа, ты первый. Вот, сидим ждем. Кстати, знакомься. Князь Давыдов и граф Оленин. Представители местной власти. Так что веди себя спокойно, а то упекут, и Люцифер не вытащит.
Леонард радостно обернулся к ним и, увидев испуг на их лицах, довольно воскликнул: —Очень рад знакомству. Может, грамм по писят за знакомство? Или лучше по стописят?
—Но-но, — прервал я его. — У нас работа, не забыл?
—Ты скучный и нудный тип, — заключил он со вздохом. — Тебя Уриэль покусал, что ли?
В это момент открылся новый портал, из которого вылез ангел и, оглядевшись, провозгласил:
—Радуйтесь, смертные, ибо принес я благую весть-все воинство небесное взирает на вас и готово поддержать в борьбе со злом! Но проникло и в наше царство дьявольское искушение, и много есть сомневающихся в том, что надо вам помогать…
—Тебя что, тоже Михаил за наливкой отправил? — перебил его Леонард.
—Ага, — опустил ангел крылья. — Сказал без нее не возвращаться.
—Да вы совсем у себя мышей не ловите! Тут на кону целая планета, миллиарды жизней, а ваши думают, как бы набухаться?!! — возмутился я.
—Одно другому не мешает, — отмахнулся Уриэль. — А это кто тут у нас? Грешники?!!! Ты, — он обвиняюще ткнул пальцем в Давыдова, — погряз в грехе безбожия. Нет на тебе благодати, и гореть будешь в геенне огненной. А вот у тебя есть шанс, — величаво указал он на Оленина. — На колени — и покайся, тогда загубленные тобой души не будут взывать к отмщению!
Завороженно глядя на ангела, тот начал было опускаться на колени, как Давыдов с почерневшим от злости лицом зашипел:
—Витя, встанешь на колени — сгною!
—Да как смеешь ты, смертный, вмешиваться!.. — начал было Уриэль, когда я мягким движением скользнул к нему и зарядил от души по морде.
Ангел, удивленно икнув, улетел в другой конец комнаты и, ударившись о стену, сполз вниз, удивленно хлопая глазами.
—Уриэль, блять. Это уже входит в традицию, тебе не кажется? Открывается портал, ты вылезаешь, что-то трындишь и получаешь по морде. Ты какого хрена пасть раззявил на чужую паству? Своей мало? Нехрен мне тут полит. агитацию проводить, да грехи отпускать. Есть дело, все остальное потом.
—Ну вот так сразу бы и сказал, — недовольно пробурчал он. — А ты сразу драться лезешь.
—А с тобой, похоже, иначе нельзя. Вот Леонард вышел и тут же выпить за знакомство предложил. Сразу чувствуется воспитание и неуемное желание забухать. А ты чего? Я принес, но не донес. Ангелы с похмелья мучаются, покайтесь, ибо все грешники. И только ангелы — такие ангелы. Все, кончаем разговоры и чешем вниз, нас гости заждались уже.
Сопровождаемые Давыдовым и Олениным, мы снова спускались вниз по ступенькам. Подавители были включены, но на нас они, как и ожидалось, не действовали. Хотя, демон мне шепотом признался, что, хоть магия и осталась, но стала слабей. Что ж, возьмем на заметку. Друзей надо знать лучше, чем врагов.
Подойдя к заветной двери, мы задержались, чтобы обсудить тактику.
—Влад, командуй, ты уже с ними сталкивался, поэтому лучше скажи, чем помочь, — высказался ангел.
—Значит, так, — поразмыслив, определил я. — У меня было время обдумать наши действия, и вот что я решил. Заходим в комнату под щитами. Закрываем дверь, и Давыдов сразу отключает подавители в камере. Уриэль, твоя задача — следить за порталами. Если он сюда попал, значит, может их открывать. Не дай ему уйти любой ценой!
Леонард, ты атакуешь тело. Но не убивай. Обездвижь любым способом, но чтобы он остался жив. Быстро покинуть его он не сможет, а значит, будет уязвим. Если выйдет, может скрыться. Его возможности мы не знаем, поэтому будем исходить из худшего варианта. Берем за аксиому, что он может удрать в любой момент.
Я атакую душу чистым эфиром. Да, кстати, стихии ему не страшны, только голая сила. Моя цель — его сосредоточие. Если мне удастся заключить его в кокон и отрезать от окружения, демон у нас в кармане. Вырваться точно не сможет, я гарантирую. Но у этих тварей есть гадская способность — они могут проникать в чужой внутренний мир. Меня, когда в прошлый раз изгонял такого, он чуть не сожрал изнутри. И тот был слабый, а этот намного сильней.
Правда, и я поставил внутреннюю стражу, поэтому быстро у него это проделать не получится, если получится вообще. Но следите за мной. Если из меня полезет чернота, то бросайте все и дуйте ко мне в душу, на помощь. Временный доступ я вам дам, поэтому попадете беспрепятственно.
А теперь — врубаем щиты, принимаем боевую форму и идем бить морды! Нам не мешать, в камеру не заходить, пока сами не выйдем. А если не выйдем, залить там все огнем и запечатать. Других вариантов нет.
Давыдов молча кивнул, с напряжением глядя на нас, а я зажмурился от света, что начал исходить от Уриэля, и когда он померк, я увидел бородатого и кудрявого ангела в кольчуге, напоминавшего древнегреческого воина в античном доспехе, с анатомической кирасой, кожаными птеругами и характерными поножами. В руках он сжимал двуручный меч. Мне стало интересно, как он им будет размахивать в общем-то небольшой камере.
Леонард окутался плащом тьмы, и когда он рассеялся, нашему взору предстал высокий краснокожий мужчина, обнаженный по пояс. Все тело его было разрисовано какими-то знаками, а в мускулистых руках он сжимал два коротких клинка сантиметров по семьдесят длиной, с узкими обоюдоострыми лезвиями, по которым струились черные всполохи молний. Довольная рожа производила отталкивающее впечатление. И мне стало интересно, есть ли у него рога. За копной волос их было не видно.
Что ж, теперь моя очередь. Заглянув в себя, я воззвал к древней крови, что бурлила в моих венах, и обратился с молитвой к пращурам, прося даровать мне силы. И кровь откликнулась. Я почувствовал невероятный прилив сил, глаза загорелись голубым, а тело окутал вспыхнувший эфир.
—Аз Есмъ!!! — прогромыхал я, сжимая в руке посох Перуна. Одежда на мне была белей снега, и вся расшита рунами защиты. Мне даже показалось, что я даже стал выше.
—Так, еще раз повторяю, в камеру не заходить. Если душа Салтыкова цела, постараемся ее спасти. Если нет, уничтожим тело. Пустая телесная оболочка- как приглашение всяким тварям в наш мир, нам она ни к чему. Но первостепенная задача — захватить пришлого, остальное вторично. Если будет выбор, то демон в приоритете. Все, пошли, и да помогут нам боги!
Скрипнула, открываясь, дверь, и мы шагнули в черноту камеры.
Зайдя внутрь, мы быстро разошлись по камере. Эфирные завихрения я чувствовал в ее центре, и как только мы очутились здесь, пошло легкое дрожание воздуха. Уриэль вскинул меч, и в него ударил поток пламени. Не теряя времени, Леонард отправил в невидимку сгусток черного эфира, что обволок фигуру чужака, как смола, и выкинул ее из скрыта. От нее ударили огненные плети, что попытались оплести нас и лишить движения. Точными ударами обрубая их, Леонард бросился в рукопашную, отвлекая на себя иномирное существо. Я же, сблизившись, ударил эфиром внутрь пришлого. Окутывая его невидимыми нитями, я попытался пробиться к его ядру, но барьеры, что стояли внутри, разъедали их как кислота.
—Попался, — только и услышал я довольный голос пришлого, который сразу сменился воем боли, когда нашу троицу вместе с этой тварью затянуло внутрь открывшегося портала.
Давыдов пока еще Глава Тайной Канцелярии
Я стоял под дверью, прислушиваясь к звукам, доносившимся из камеры. Эфир внутри так и полыхал, судя по силе раскатистых ударов казалось, что вот-вот все взорвется, разнеся само здание по кирпичикам. Но внезапно все затихло, пропало и само ощущение чужого присутствия. Осторожно открыв смотровое окошко, я заглянул внутрь, не снимая щиты. Камера была пуста. Дрожащими руками я достал ключ и попытался вставить его в замочную скважину. Но никак не мог попасть. Пока Оленин не выхватил его из рук и не открыл нетерпеливо дверь. Осторожно войдя внутрь, мы увидели опаленные стены. На кровати лежал мертвый Вяземский, его тело сильно обгорело. В наручниках на стене висел Салтыков, так же не подавая никаких признаков жизни. Кроме того, в камере обнаружился ещё чей-то труп, но опознать его не представлялось возможным из-за сильного разложения. В остальном, камера была абсолютно пуста. Присев на край кровати, я закрыл лицо руками. Что теперь докладывать Императрице? И как смотреть в глаза Громову — старшему? Ответов на эти вопросы у меня не было. Простая поездка обернулась трагедией имперского масштаба. И возможно, стоит начинать обживать эту камеру. За такое вряд ли простят и помилуют.