В третьем канале обнаружилось еще одно повторяющееся сообщение. Оно насчитывало около 60 триллионов двоичных разрядов и начиналось с последовательности простых чисел от 2 до 127, за которой следовал грубый рисунок окружности и нечто, напоминающее простые математические уравнения.
После этого события приняли несколько сумбурный оборот.
— Кто-нибудь, найдите сайт ЛПФИНЗ. Мне кажется, у них есть веб-камера. Зед? — сказал Майк, адресовав последнее слово в микрофон радиостанции.
— Профессор Майк Мёрфи! — Последний раз с этим человеком, своим другом, соавтором и антиподом в Новой Зеландии, Майк говорил почти неделю тому назад.
— Профессор Джон Чжан. Конечно. Зед, а нельзя ли как-нибудь отключить ваш передатчик?
— Он и так выключен, — ответил Зед.
— Зед, он полностью обесточен?
— Сейчас семь утра, кроме меня здесь пока никого нет, а я еще ничего не включал.
Кто-то похлопал Майка по плечу и указал на стоявший поблизости экран. Веб-камера была небольшой, но на картинке можно было без труда разглядеть темное строение на фоне еще более темного поля и облаков, тускло освещенных предрассветным Солнцем. Отключено было даже внутреннее освещение СПП.
— Отлично, просто хотел проверить. Поговорим позже. — Окончив разговор, Майк отвернулся. — Ладно. Значит, это не розыгрыш. Хотя это ничего не меняет.
— Майкл, — обратился к нему Филип Худ. — Высокая плотность энергии способствует усилению ФС-сигналов. Это мы знаем. Если мы хотим отправить ФС-сообщение через межзвездное пространство, надо всего лишь направить антенну на ближайшую звезду, и можно начинать разговор. Нам нужно, по крайней мере, рассмотреть такую возможность. К тому же до нас никто на планете не создавал оборудование для ФС-коммуникации.
— Насколько нам известно, — поправил его Майк. — Но наша статья доступна всем желающим. И если мы что-то построили, то и они могли. А ведь они могли записать этот «букварь» и ждать подходящего момента — да бога ради, они ведь занимались такими вещами в семидесятых. Если бы мы хотели связаться с инопланетянами, мы бы именно так и поступили. Собственно говоря, мы это УЖЕ сделали — с помощью аппаратов Вояджер. Нужно отправить сообщение вместе с универсальной инструкцией по его переводу. Мы не можем делать поспешных… Мне кажется, единственный способ выяснить, с кем мы имеем дело, — декодировать этот словарь или что он там из себя представляет.
— Но он же огромный, — возразила Зеф. — А мы, строго говоря, не специалисты в этом вопросе. К тому же у нас есть и более важные дела. Вроде настоящей физики.
— Ну… мы могли бы просто опубликовать его в Интернете, — предложил Хью. — Если никто не захочет брать не себя ответственность, то, может быть, кто-то, по крайней мере, сможет решить эту задачу за нас.
Идея показалась вполне здравой.
Прошло довольно много времени.
ЛПФИСК и ЛПФИНЗ потратили почти два года, пытаясь передавать друг другу сигналы сквозь Землю и перепробовали огромное число каналов, настроек и уровней интенсивности. Ни в одном из новых каналов, проверенных ЛПФИСК, не было ничего интереснее пустоты, в то время как на первом, втором и третьем по-прежнему принимались зацикленные до бесконечности несущая, короткое сообщение и «букварь». ЛПФИНЗ, с другой стороны, не удалось передать ни одного сообщения. Как выяснилось впоследствии их сигналы просто-напросто взаимно уничтожались, отдалившись от излучателя всего на несколько десятков микрон — размышляя над причинами этого явления, Мёрфи, Худ, Чжан и Косогорин оказались в тупике. В конечном счете обе лаборатории исчерпали свои финансы и эксперимент был прекращен.
Чжан и Косогорин вместе с большинством остальных сотрудников с удовольствием перешли в проекты, которые не были столь деморализующе безнадежными. Филип Худ нашел математический потенциал в «дельта-методах», которые он разработал вместе со своими коллегами, и решил развивать их дальше, воспользовавшись предоставленной возможностью в университете Халла. Только Майк Мёрфи продолжал в одиночку корпеть над первоначальной задачей, продолжая открывать и моделировать все новые и новые увлекательные теоретические явления, которые прямо противоречили экспериментальным данным.
— Майк! Это Чэн.
— Чэн. Давно не виделись. Как дела?
— Ну, дел было довольно много… Защитил диссертацию — ну это ты знаешь. Потом я около года путешествовал по Азии. В прошлом году женился на Сьюзи…, а-а-а-а-а теперь работаю в Гугле. Это, в общем, суперкраткий пересказ.
— Рад за тебя.
— Спасибо! А у тебя как дела?
— У меня все так же, как и в нашу последнюю встречу — по-прежнему занимаюсь этой дельтой, как ни прискорбно.
— А, достойная задача досталась в противники?
— Точно, и доказывает свою ценность тем, что не сдается без боя. Да, все довольно сложно. Не то, чтобы я не добился прогресса, просто, — Майк глухо рассмеялся — ни один из результатов не подтверждается нашими экспериментальными данными! Зато она порождает интересную математику. Фил Худ все еще работает со мной — от случая к случаю. Занимается прикладной математикой.
— Я хотел поговорить с тобой насчет «букваря».
— А, да? Ты ведь его в Интернет выложил, насколько я помню.
— Да. Мы с Хью не смогли собрать деньги для вознаграждения, и уже не надеялись прославиться, поэтому о нем вроде как забыли. Никто не взял на себя ответственность, но это, как ты говоришь, еще ничего не доказывает. К тому же никто не смог расшифровать больше ста тысяч бит, а там была сплошная математика, поэтому людям просто стало скучно, и они это дело бросили, сам понимаешь. Но неважно, в общем, всего несколько дней тому назад кто-то прислал мне решение. Неполное, но этого достаточно, чтобы раскодировать сообщение из второго канала. По сути он прислал мне большое пошаговое руководство. Первая часть состоит из одной математики, а математика — универсальный язык. Он сказал, это было похоже на взлом кода. Довольно простой взлом кода. Если забраться достаточно глубоко, то арифметика сменяется алгеброй. Потом идет матанализ. Дифференциальные уравнения. Там вводятся все нужные символы и для практики дается целая куча примеров. Но настоящее веселье начинается дальше. Сообщение переходит к диаграммам. Там есть схемы атомов. Появляются изображения электронных скачков между квантовыми состояниями, понимаешь? Ему потребовалось много времени, чтобы в этом разобраться, но в итоге он понял, что сообщение начинает давать определения собственных терминов. Оно вводит единицы измерения. Физику. Физические уравнения. Только подумай: на отметке в четыре мегабайта этот парень — Джим — обнаружил E=mc2. Он нашел уравнения Максвелла и уравнения Ньютона — к этому моменту они уже сопровождались короткими примечаниями — словами типа «потому что», «следовательно», «истина» и «ложь». Всякая всячина, достаточно, чтобы составить словарь, так?
— Достаточно для описания атомов. И субатомных частиц. Думаю, дальше можно переходить к молекулам.
— Точно! Если бы мы были авторами сообщения, мы могли описать разные структуры, металлы, клетки и на это, мне кажется, ушел бы весь оставшийся объем букваря, но ведь мы могли бы продолжить и дальше: обмен веществ, «питание», а на них, как на фундаменте, можно строить еще и еще… как я сказал, он не расшифровал даже одного процента сообщения, но я уверен, что устроено оно будет именно так. Это ведь логично! Все эти крошечные блоки — они используют их и дальше. По всему сообщению встречаются значки «следовательно» — я провел частотный анализ! Разве не удивительно! Но до этой части сообщения мы еще не добрались. Пока что мы застряли в физике. И от этого у меня мозг выворачивается наизнанку. Дальше идет уравнение Шредингера. И этим дело не кончается. Внезапно этот парень начинает цитировать твои уравнения. Готов поклясться, я как будто читал твою статью, Майк! Преонная теорема Мёрфи. ZHK-спектры, хотя в сообщении они так не называются — они просто обозначены какой-то завитушкой, но все расчеты сделаны правильно. А сообщение продолжается дальше. Оно объясняет принципы собственной передачи. Потому что если не считать математики, то это единственное, что объединяет тебя с парнем на другом конце канала. Принципы, на которых основана технология передачи сообщений.