введение содержание
Среди философских аспектов теории перевода можно отметить вопрос о формальной и динамической эквивалентности ("буквальный перевод" и "перифраза"), а также о том, до какой степени осмысление текста переводчиком должно находить отражение в его переводе.
Буквальный перевод и перифраза. Существует определённая шкала, по которой можно оценить каждый перевод. На одном конце этой шкалы находятся буквальные переводы, которые воспроизводят на языке получателя грамматические структуры языка оригинала (в данном случае греческого). Среди таких переводов, использующих принцип "формальной эквивалентности", можно отметить английские переводы The King James Version, The Revised Standard Version, The New American Standard Version, а также изданный в 1917 году Еврейским Издательским Обществом перевод Еврейской Библии. Существуют также издания Библии с подстрочным дословным переводом с греческого. На другом конце шкалы находятся переводы, использующие принцип "динамической эквивалентности", цель которых не в том, чтобы донести до читателя грамматические структуры языка оригинала, а только смысл, который был понятен читателям первоисточника. Часто такой подход называют парафразой, хотя этот термин следует использовать в значении "описательная передача смысла другого выражения" на том же самом языке (например, парафраза знаменитого монолога Гамлета могла бы начинаться такими словами: "Вопрос, который волнует меня, состоит в том, жить ли мне дальше…"). "Good News Bible", а также The New Jerusalem Bible являются примерами таких переводов. The New English Bible и The New International Version, а также современное издание Еврейского Издательского Общества находятся где-то посередине этой шкалы. Что касается Еврейского Нового Завета, то он ближе к тому концу шкалы, где находится динамическая эквивалентность. А в некоторых местах, особенно там, где еврейская суть имеет решающее значение, этот перевод занимает прямо-таки воинствующую позицию. К примеру, в других переводах греческая фраза "упо номон" обычно передаётся как "под законом". Но поскольку такой перевод использовался для того, чтобы подкреплять христианскую теологию, направленную против Торы, Еврейский Новый Завет передаёт смысл этих двух греческих слов целым предложением: "в подчинении системе, возникшей в результате искажения Торы и превращения её в законничество".
Переводчик и его толкование текста. В связи с этим возникает вопрос о том, должны ли личные воззрения переводчика находить отражение в его переводе. Еврейский Новый Завет отвечает на этот вопрос утвердительно, на том основании, что это всё равно происходит, потому переводчик, намеревающийся "сохранить нейтралитет" и просто передающий определённые идеи с языка первоисточника на другой язык, никак не влияя на результат этого процесса, обманывает как самого себя, так и своих читателей. Ведь так или иначе переводчик должен принимать решение всякий раз, когда требуется перевести какое-либо греческое слово или выражение, и это решение отражает его точку зрения. Переводчик, занимающий идеологическую позицию не влиять собственными воззрениями на перевод, делает это вопреки своему решению, но не берёт на себя никакой ответственности.
Итак, переводчик должен решить, что означает то или иное слово или выражение (по его мнению!), а затем как можно точнее передать это значение. Например, в случае "упо номон" , именно потому, что в прошлом в это выражение вкладывали неверный смысл, переводчик Еврейского Нового Завета считает своей ответственностью передать единственный правильный по его мнению смыл и сделать это по возможности максимально точно. Даже в тех случаях, когда смысл греческого выражения не совсем ясен, и существует возможность передать его несколькими способами, переводчик не должен переносить эту двусмысленность в свой перевод, но должен выбрать один вариант и найти самый лучший эквивалент .(В тех изданиях, где приводятся альтернативные прочтения, все возможные значения рассматриваются в примечаниях на полях.)
С другой стороны, подобным подходом легко злоупотребить. Потому необходимо подчеркнуть тот факт, что хотя мнение переводчика так или иначе будет отражено в его переводе, это не означает, что он должен пользоваться своей ролью и незаконным образом склонять читателей на свою сторону.
Греческий источник, использованный для перевода. Существует более пяти тысяч древних рукописей текста Нового Завета в полном или частичном виде, что превышает количество рукописей любого другого античного документа. Вследствие ошибок переписчиков и других факторов рукописи не совпадают до малейших деталей. Текстология, целью которой является определение исходной формы того или иного текста на основании исследования различных сохранившихся источников, содержащих разночтения, не входит в компетенцию большинства переводчиков Нового Завета, включая настоящего. К счастью, существуют критические издания греческого текста Нового Завета, в которых специалисты исследовали, сравнили и установили точность различных прочтений, обнаруженных в рукописях. За основу Еврейского Нового Завета взят, главным образом, Новый Завет на греческом, изданный Объединённым Библейским Обществом , кроме того, автор черпал информацию из ряда еврейских и английских переводов и комментариев.
введение содержание
Перевод ряда мест в Еврейском Новом Завете отличается от общепринятых вариантов перевода и имеет особое значение для теологии. В данном разделе рассматриваются только некоторые случаи, а больше информации по этому поводу можно почерпнуть в Комментарии к Еврейскому Новому Завету, а также в других книгах того же автора.
Связывание и развязывание: кто наделён полномочиями устанавливать Галаху? В Матитьягу 18:18 греческие слова, обычно переводимые как "связывать" и "развязывать", переводятся как "запрещать" и "разрешать". Это понимание отображает то, как использовались эти термины евреями первого века, по мнению которых их руководители имели власть от Бога решать, каким обычаям должна следовать община, т.е. устанавливать галаху (сам термин относится к более позднему времени). В стихах 18-20 Мессия передаёт эту власть от раввинов своим собственным талмидим. Последние не воспользовались ею ни тогда , ни даже впоследствии, когда это следовало сделать. Но тот факт, что мессианские евреи и неевреи до сих пор практически не пользовались властью, дарованной им Йешуа, не отменяет самого права на эту власть.
Отменил ли Мессия Тору, или же он является её целью? Обычно Римлянам 10:4 переводится следующим образом: "Потому что конец закона - Христос, к праведности всякого верующего" (синод, пер.). Однако греческое слово телос, от которого произошёл термин "телеология", чаще всего имеет значение "цель, назначение, конечный результат", а не "упразднение". Мессия - не конец Торы. Скорее, как это отражено в Еврейском Новом Завете, "цель, на которую направлена Тора, - это Мессия, предлагающий праведность всякому, кто верит". Именно это пытается показать Шауль в книге Римлянам 9:30-10:13. По этой причине греческое де в начале Римлянам 10:6 переводится как "более того", и далее следует продолжение мысли, а не противопоставление "но", так как употребление противительного союза "но" подразумевало бы, что существует два пути к праведности: посредством дел (т.е. повиновение Торе в отрыве от веры, стих 5) и через веру (стихи 6-10). Тем не менее, мысль, которую Шауль старается подчеркнуть на протяжении всего отрывка, и по сути всей книги Римлянам, заключается в том, что как для евреев, так и для язычников всегда существовал только один единственный путь к праведности, а именно доверие Богу; сама Тора основана на доверии Богу и от первой буквы и до последней она всегда требовала от человека веры.