Причины, по которым язычники ненавидели христиан, были связаны с отношением язычников к своим богам. Боги обеспечивали им жизненные блага: здоровье, процветание, любовь, мир, плодородие и так далее. Они делали это просто в обмен на поклонение — жертвование животных или другой снеди по случаю и славословия в свою честь. Эти боги не соперничали друг с другом, требуя, чтобы религиозные обряды совершались только во имя того или иного из них. Все они были богами, и все заслуживали почитания. Что, однако, случалось, когда их переставали должным образом почитать? Они могли разгневаться, и тогда — только держись! Боги могли отомстить, наслав всяческие «природные» бедствия: чуму, голод, засуху, землетрясение. Когда такое случалось, простейшим объяснением было то, что боги покинули их. А причиной тому было недостаточное внимание к ним. А кто отказывался поклоняться богам должным образом? Христиане, которые утверждали, что Бог един, это Бог Иисуса, и поклоняться следует только Ему [2].
Когда бедствия обрушивались на города, столицы и целые области во втором и третьем столетиях от Рождества Христова, легко было поверить, что в этом виноваты христиане. Иногда это приводило к насилиям толпы по отношению к христианам. А когда такие волнения выходили из-под контроля, римским властям приходилось порой вмешиваться и оказывать официальное давление на христиан, с тем чтобы заставить их публично отречься от своей веры в христианского Бога и должным образом почитать богов языческих. Когда христиане отказывались, их наказывали, в том числе подвергая пыткам и казням.
Такова была реальная ситуация с христианами и язычниками в империи. Это не была, как утверждает Тибинг, борьба двух враждующих групп. Это было преследование языческим большинством христианского меньшинства. Как оказывается, гонения на христиан достигли апогея непосредственно перед появлением на сцене Константина. Его предшественником был император Диоклетиан, управлявший восточной частью империи, в то время как западная находилась под властью его соправителя Максимиана. Диоклетиан решил, что с христианами (которые в то время, по-видимому, составляли 5–8 процентов населения империи) необходимо покончить раз и навсегда. Поэтому в 303 году нашей эры он, при поддержке Максимиана, инициировал общеимперскую кампанию преследований (ранее, начиная с первого века, преследования, как правило, носили сугубо локальный характер). Было обнародовано несколько императорских указов, призывавших к сожжению христианских книг, разрушению христианских церквей, лишению христиан классовых привилегий и, наконец, разрешавших арест христианских священников. В 304 году еще один указ потребовал, чтобы все подданные Римской империи совершали жертвоприношения богам; неповиновение означало смерть или принудительные работы. Христиане, разумеется, не могли повиноваться, не изменив своей вере. Эти «великие гонения», как их назвали, продолжались, возобновляясь время от времени, около десятилетия.
В соответствии с беглым обзором Лью Тибинга, именно Константин в 325 году положил конец конфликтам между язычниками и христианами. Это также не соответствует действительности. Константин остановил гонения на христиан в 313 году нашей эры, на следующий год после своего обращения. Чтобы понять, как все это происходило, нам нужно рассмотреть само его обращение, которое было весьма непростым делом. Но одно совершенно ясно: вопреки утверждению Тибинга, Константин не оставался всю свою жизнь убежденным язычником. Он сам связывает свое обращение с решительным моментом, случившимся, как оказывается, на поле сражения.
К сожалению, у нас нет надежных свидетельств о том, что же в действительностипроизошло, когда Константин обратился к вере, только рассказы — вроде записанного Евсевием, религиозным биографом Константина, христианским писателем четвертого века, которого иногда называют «отцом церковной истории», поскольку он был первым христианином, оставившим подробное и всестороннее изложение истории церкви начиная от дней Иисуса до своего времени, времени Константина. Кроме десятитомной «Истории Церкви» он написал биографию Константина. Как легко представить, эта биография окрашена личными взглядами Евсевия на христианство. Но даже если и так, он заявляет, что слышал от самого Константина о его знаменитом обращении спустя несколько лет после этого события [3].
Исторические обстоятельства этого обращения, во всяком случае, очевидны. После того как Диоклетиан по собственной воле отрекся в 305 году н. э., Константин стал императором вместо него; в самом Риме, однако, на императорский трон претендовал Максимиан, до тех пор пока Константин не победил его в битве. Но затем контроль над этим городом установил сын Максимиана, Максенций. Константин намеревался быть единственным правителем империи, а для этого требовалось устранить Максенция и его армию. Константин отправился походом на Рим, и там, у Мильвийского моста через Тибр, состоялось решающее сражение. Позже Константин рассказал о знамении, явившемся ему перед этой битвой, знамении, которое привело его впоследствии к принятию христианства как единственной истинной религии. По его словам, он понимал, что приближающуюся битву он сможет выиграть только с божественной помощью, но терялся в догадках, не зная, к какому богу за ней обратиться. А затем среди бела дня его посетило видение знамени в форме креста, поверх которого были начертаны слова: «Сим победишь».
Гадая, что бы это могло значить, той же ночью он увидел сон, в котором ему явился Христос с тем же символом и сказал, чтобы он использовал его как защиту от врагов. На следующий день Константин, собрав мастеров, описал им этот символ, и они воспроизвели его из золота и драгоценных камней. Он имел форму креста с двумя греческими буквами наверху — chi и rho — первыми буквами имени Христа в греческом языке. По Евсевию, Константин созвал религиозных советников, которые могли бы объяснить, что все это означает, и они сказали ему, что если он станет поклоняться христианскому Богу, то получит защиту во всем.
Вступив затем под этим символом в битву с Максенцием на Мильвийском мосту, он одержал сокрушительную победу и провозгласил себя верховным императором запада (другой генерал, Лициний, был императором восточной части империи).
Лью Тибинг прав, сообщая, что он отнюдь не превратился с этого момента в усердного и истового христианина, истребив в себе все языческое. Во-первых, ученые отмечают, что он, похоже, продолжал поклоняться богу солнца даже после своего «обращения»: монеты, чеканившиеся в его правление, еще девять лет после этого продолжали нести на себе изображение Sol Invictus. В представлении Константина могли слиться его старая религия с новообретенной верой в христианского Бога. Возможно, не случайность то, что по его установлению христианскому Богу следовало поклоняться в день солнца (sun — Sunday, воскресенье), а Рождество Христово праздновать во время зимнего солнцестояния. Но так или иначе, вопреки утверждению Тибинга, Константин начал в некотором смысле осознавать себя христианином с того кульминационного момента в 312 году.
В следующем году Константин, договорившись с Лицинием, своим соправителем, контролировавшим восточную часть империи, объявил о прекращении преследований христиан на территории всей империи. В частности, был издан указ, известный как Миланский эдикт, обеспечивавший свободу вероисповедания для всех подданных империи — христиан, язычников и иудеев — и отправления культа бога (богов) привычным для них образом. Именно это — а не созванный двенадцать лет спустя Никейский собор — положило конец конфликтам между язычниками и христианами.
С этого момента Константин осознавал себя — и другие считали его — христианином, хотя, как я уже отмечал, остатки былой приверженности языческим богам сохранялись еще на протяжении лет десяти. Но к началу 320-х годов Константин уже твердо придерживался христианской веры. Ли Тибинг верно замечает, что Константин принял крещение только на своем смертном одре (в 337 году), но это произошло не вопреки его воле, на что намекает Тибинг. В действительности для христиан не было чем-то необычным откладывать свое крещение до самого конца. Однако задолго до этого Константин всенародно демонстрировал свою приверженность христианству, в том числе благодеяниями, которыми он осыпал христианскую церковь и ее духовенство на протяжении двадцати с лишним лет.