Алекс: Правильно, но теперь давайте пойдем глубже. Дело не только в чувстве долга или в чем-либо подобном. Это вторично. На более глубоком уровне нам надо работать с двумя основными эмоциональными моментами, касающимися веры в то, что именно мы понимаем, когда слышим звенящий будильник. Во-первых, это наше нежелание признать то, что мы слышим и понимаем, а именно необходимость встать. Это первый важный момент. Второй момент заключается в принятии решения признать реальность и на самом деле встать с кровати. Затем, могут присутствовать вторичные аспекты того, почему мы приняли это решение: из чувства долга, из чувства вины или по какой-то другой причине. Мы можем принять это решение по многим причинам, а затем указать на то, о чем вы упомянули.
Участник: (переводчик) Он чувствует не только долг. Он на собственном опыте знает, что если встанет достаточно рано, то у него будет время расслабиться и легче начать день. И поэтому чувство, испытываемое им, когда он встает с постели, более положительно.
Алекс: Это очень важно, поскольку происходящее здесь основано на понимании: мы признаем разумность того, что нам надо вставать, когда звенит будильник, и мы принимаем решение встать. Мы понимаем, что если мы встанем, то можно будет спокойнее выйти из дома и не волноваться, как это бывает в случае, когда у нас есть только две минуты, чтобы все собрать и выбежать из дома. Так как есть определенные преимущества в том, чтобы встать немного раньше и мы понимаем эти преимущества, решение встать кажется нам комфортным. В любом случае, реальность такова, что нам надо вставать, чувствуем ли мы по этому поводу негодование или комфорт. Мы чувствуем негодование, когда думаем о неприятностях вставания: мы больше не сможем лежать в нашей теплой, уютной постели. И мы чувствуем комфорт, когда мы думаем о преимуществах того, чтобы встать сейчас.
Если мы посмотрим на структуру буддийских учений, то они всегда объясняют преимущества каждого положения. Есть преимущества в том, чтобы быть открытыми; есть преимущества в видении каждого в качестве своей матери; в том, чтобы помнить о драгоценности человеческой жизни; в том, чтобы помнить о непостоянстве и так далее. Нам необходимо понимать преимущества принятия чего-либо и веры в истинность этого. Опять же, речь идет в первую очередь о понимании. После того как мы поняли некое положение, нам по-прежнему необходимо работать над ним, чтобы принять его. Испытываемые нами эмоции будут окрашены в зависимости от того, согласны ли мы с истинностью нашего понимания, и от того, как мы принимаем это.
Принимаем то, что мы поняли
Принятие на самом деле является очень сложным вопросом. Нам может быть сложно принять то, что нам надо вставать каждое утро, как в примере с будильником. Мы можем быть знакомы с этой сложностью и из других примеров из нашей жизни, таких как желание съесть кусочек шоколада. Мы ищем по всему дому, но не находим хоть сколько-нибудь шоколада. Таким образом, логический вывод заключается в том, что в доме нет шоколада. Но в данный момент может быть довольно сложно согласиться с этим.
И второй пример: мы стоим перед закрытыми дверями нашего дома и ищем ключи по всем своим карманам и сумкам – они должны быть где-то там. Если же ключей нет ни в одном из этих мест, то это верный знак для логического умозаключения, что мы потеряли ключи или забыли их взять. Мы «заперты» снаружи. Это очень сложно принять, не так ли? Мы лихорадочно ищем снова и снова. Это довольно простые примеры. Тем не менее, когда нам нужно согласиться с тем, что не существует прочного «я», поскольку мы искали его везде и не смогли найти, то принять это не так легко.
Весь этот вопрос с переходом от понимания к подлинному эмоциональному чувству очень сложен из-за того, каким образом мы представляем себе этот процесс. Мы рассматриваем его так, как если бы мы переходили от чего-то интеллектуального к чему-то эмоциональному и как если бы эти два аспекта были независимыми друг от друга. Однако даже если мы представляем себе этот процесс как переход от понимания, которое мы считаем более конструктивным способом смотреть на вещи, к чувству, – он не является настолько легким из-за проблемы принятия того, что мы поняли.
Обретаем мужество быть открытыми
То есть теперь вопрос в том, как мы учимся принятию. Давайте вернемся к нашему простому примеру. Как вы соглашаетесь стать открытыми? Что вы думаете?
Участник: Когда мы понимаем, что это полезно, то с этим легче согласиться. Чем больше мы понимаем, что это может быть полезно, тем легче нам согласиться с этим.
Алекс: Хорошо. Мы соглашаемся стать открытыми и на самом деле пытаемся это сделать, когда понимаем и признаем преимущества открытости. Кто-нибудь еще?
Участник: Для того чтобы принять что-либо, вам необходимо самим это испытать. То есть вы просто сначала пробуете это. Возможно, вы прыгните в воду и пойдете ко дну, но, тем не менее, вам сначала необходимо иметь мужество попробовать, чтобы получить опыт погружения.
Алекс: Это верно. Для того чтобы действительно стать открытыми, нам необходимо значительное мужество. Но даже для того, чтобы знать о возможности стать открытыми, требуется некоторое понимание, с которого можно начать. Понимание приходит из опыта переживания ситуации, в которой мы очень сильно пострадали в наших взаимоотношениях, из-за того, что не были открытыми. Основываясь сначала на этом опыте, а затем на чьем-то рассказе, и видя на чьем-то примере, на что похоже быть открытыми, мы обретаем мужество попробовать это самим.
Итак, теперь мы можем нарисовать небольшой штрих в той части нашей картины, где находится гуру, ведь мы получаем вдохновение благодаря примеру человека, который открыт и является подходящим учителем. Обратите внимание на то, что многие не являются подходящими учителями. На живом примере подходящего учителя мы видим, на что похоже быть открытым. Такой пример дает нам вдохновение и мужество попробовать это самим.
Учимся быть открытыми
Участник: (переводчик) В детстве мы очень открыты, но из-за неприятных переживаний, из-за плохого обращения, мы постепенно закрываемся, постепенно возводим вокруг себя защитные стены. Поэтому сейчас, когда мы предположительно должны убрать эти защитные стены, детский страх все еще присутствует. Лишь теперь, когда мы встретились с буддизмом, мы пытаемся позволить себе стать открытым, однако мы все еще опасаемся, что другие могут злоупотребить этим.
Алекс: Это как раз тот вопрос, который я хотел поднять. Как мы узнаем о том, что полезно быть открытыми? Как мы учимся чувствовать или делать это? Мы познаем преимущества этого, когда приобретаем опыт открытости. Так мы узнаем об этом. Но преимущества не всегда возникают мгновенно. Так что этот первый способ обучения не такой уж легкий.
Второй способ узнать об этом состоит в том, что иногда мы открываемся и оказываемся пострадавшими. Так же, как и в предыдущем случае. Иногда мы чувствуем себя пострадавшими: нами воспользовались. В таком случае нам надо попытаться понять, в чем наша ошибка. Зачастую, если мы понимаем, в чем ошибка, мы можем ее исправить. Была ли эта ситуация проблематичной потому, что мы были открыты, или потому, что было что-либо неуместное в нашем отношении к этой ситуации с точки зрения восприятия самих себя?
Давайте рассмотрим пример. Мы были с кем-то, и этот человек рассердился на нас. Мы могли подходить к этой ситуации двумя способами: с защитными стенами или без них. Мы можем думать: «Я был открыт, я был уязвим, мне сказали нечто злое, и я пострадал, – или: – Если бы я не был открыт, то не пострадал бы».
Нам необходимо как следует в этом разобраться, так как это по-настоящему странный ход мыслей. Как мы можем не чувствовать себя пострадавшими в случае, когда мы не были открытыми? На что это будет похоже?