Фили залюбовался ими, жутко завидуя — сам он еще не целовался ни с кем никогда. Отеческий поцелуй в щеку, естественно, не в счет. Фили мысленно перенесся на место этого широкоплечего верзилы, так бесцеремонно, не понимая какое счастье ему привалило, сжимающего в своих лапищах это хрупкое небесное создание. Она аж на цыпочки встала от восторга. Фили облизал губу.
Прервал его мечтательное созерцание толстый носильщик, со стопкой коробок в руках — коробок было много, и они заслоняли часть обзора. Мужчина наткнулся на Фили, чуть не сбив его с ног. Верхние коробки слетели со стопки, носильщик вместо извинений грязно выругался: мол, стоят ту на дороге, всякие…
Фили не стал дослушивать его прочувствованную речь и пошел к машине. В задумчивости открыл дверцу, под внимательно-ироническим взглядом Лестера, забрался в салон и включил на спинке переднего сиденья телевизор. Лестер уселся на свое место и завел двигатель.
До дома Филморов от аэропорта было минут двадцать езды, не больше. Фили со скучающим видом уставился в осветившийся наконец экран. Молодая девица в ковбойской шляпе, в ковбойской рубашке в клеточку, в джинсах и с кнутом в руках под лихую музыку выделывала некие танцевальные па. Неожиданно камера уперлась в ее профессионально подставленную аппетитную попочку (Фили сглотнул, пытаясь прогнать неожиданно появившийся ком в горле), обтянутую джинсами, и скоро весь экран заполнила надпись «Wrangler», пришитая к этим джинсам.
Реклама.
За окном проносились буйные заросли заботливо подстригаемого кустарника и красочные щиты с броскими надписями, подмигивающими красотками и курящими верблюдами в разных позах — то в шлеме автогонщика, то под разноцветным парусом яхты, то еще как.
Фили вспомнил слова отца, чтобы он помог войти в курс дела новой экономке.
Он вспомнил утреннюю встречу с ней, вспомнил ее крепкие загорелые ноги и короткий светлый халатик…
Утром примчался на стареньком велосипеде Шерман извиняться за свое позорное бегство вчера: «Да, брось ты дуться, Фили, ну что такого?».
За ночь вся злость на друга почему-то испарилась бесследно и Фили был рад его визиту. Но он собирался провожать отца и ему некогда было наслаждаться обществом приятеля — весь день впереди, успеют наговориться.
Фили решил немного пройтись с Шерманом по саду.
И в саду друзья наткнулись на новую экономку.
Она стояла на высокой стремянке в коротком халатике в ярких лучах утреннего солнца и садовыми ножницами срезала листья с раскидистого куста, наверное для приправы.
— Фили! — окликнула его экономка.
— Да! — вежливо отозвался тот, и они с Шерманом подошли к ней.
Шерман откровенно залюбовался женщиной, он видел ее впервые, хотя уже был наслышан. Даже очки поправил и чуть повернулся, чтобы солнце не мешало.
— Когда ты будешь обедать, Фили? — спросила она, приветливо улыбаясь. Полы ее халата слегка раздвинулись, обнажая чуть не до самых бедер стройные ноги, способные конкурировать с талантливо высеченными ножками безукоризненно прекрасных античных статуй, которыми любовался Фили вместе с отцом в музеях Парижа прошлым летом.
— Я наверное перекушу с отцом в аэропорту, — беспечно ответил Фили.
— Хорошо, — согласилась экономка и вежливо поинтересовалась: — А когда ты будешь ужинать?
— Не знаю…
Часов в семь.
— Это будет не слишком поздно? — продолжала проявлять служебное рвение перед молодым хозяином экономка.
— Нет.
— О'кэй, — еще очаровательней улыбнулась она и подняла руку с большими ножницами, чтобы вернуться к прерванному занятию. Ворот ее халата распахнулся, полы вновь раздвинулись — еще чуть и любопытным взорам приятелей открылись бы ее трусики. — Как прикажете, сэр, — добавила она и вновь повернулась к кусту.
Ребята в превосходном настроении пошли дальше.
— Это мисс Меллоу — ваша новая экономка? — спросил Шерман, оборачиваясь, чтобы еще раз взглянуть на женщину.
— Ага, — подтвердил Фили.
— Как ты думаешь, сколько ей лет?
— Не знаю… — оторопел Фили, он как-то не задумывался на эту тему. — Лет двадцать пять…
Или тридцать.
— Старая, — вынес суровый приговор Шерман. Немного подумал и добавил: — Но не такая старая, как все остальные экономки! Как ты думаешь, она дает?
— Что? — не понял Фили, думая несколько об ином (хотя, впрочем, о том же самом, но по-своему).
— Дурак! — обиделся Шерман на его недогадливость. — Я спрашиваю: она трахается?
— А я-то откуда знаю?! — вспылил Фили.
Мимо с ящиком рассады в руках прошел садовник. Увидев мальчишек, он радостно улыбнулся:
— Добрый день, Фили!
— Добрый день, мистер Грин.
— Как ты думаешь, ваша экономка даст садовнику? — не унимался Шерман.
— Не знаю… — протянул Фили. — Может быть…
— А шоферу?
Они как раз проходили мимо Кадиллака. Лестер стоял у багажника, запихивая туда туго набитые чемоданы. Фили понял, что шофер слышал их последние фразы и злорадно бросив уничижительный взгляд на Лестера (терять все равно нечего — их отношения хуже не станут), изобразил удивление:
— Лестеру! Да ты что, Шерман, совсем сдурел? Господи, да ему никто никогда в жизни ничего не даст! — Фили старался говорить погромче, чтобы шофер непременно услышал.
Старенький велосипед Шермана стоял неподалеку от машины. Фили с удовлетворением отметил с какой злостью Лестер захлопнул багажник.
— Я провожу тебя до ворот, — сказал Фили приятелю, не желая с ним расставаться.
— Да, так будет лучше, — довольно согласился толстяк, и повел за руль свой велосипед по аккуратной аллее сада. Когда они удалились от шофера на достаточное расстояние, он спросил: — А тебе ваша экономка даст, по-твоему?
— Мне? — удивился Фили, но тут же сказал: — Конечно! — Перехватил иронический взгляд толстяка и добавил: — Наверное…
Они как раз подошли к красивым литым воротом, свежевыкрашенным черной краской и сейчас распахнутым настежь.
— Отлично, — заявил Шерман, садясь на велосипед. — В таком случае, когда у тебя с ней получится, не забудь после этого направить ее ко мне! Договорились?
— Ты что, спятил что ли? — рассмеялся Фили.
Шерман нажал на педали и поехал. Фили бросил ему вдогонку:
— Ты же даже не знаешь, что с ней надо делать!
— Это я-то не знаю? — крикнул Шерман и скрылся за поворотом, едва вписавшись — ветки густого кустарника больно хлестнули его по боку и ноге.
Но последнее слово осталось за ним.
Фили не торопясь пошел к дому, намереваясь еще раз пройти мимо экономки, которая притягивала его к себе, как сладкоголосые сирены притягивали отважных мореплавателей.
Но, к искреннему своему сожалению, еще издали он заметил, что мисс Меллоу уже ушла в дом.
У Кадиллака с тряпкой возился Лестер. Мимо него проходил крепкий приземистый мистер Грин в старенькой соломенной шляпе, прикрывающий от беспощадного солнца его лысину. На плече садовник держал полиэтиленовый мешок, в котором обычно носил навоз.
— Грин, пожалуйста, отойди подальше от машины, я только что ее помыл, — брюзгливо попросил Лестер.
Садовник почти поравнялся с шофером. Он широко расплылся в довольной улыбке и демонстративно перебросил мешок с одного плеча на другое — так что из него на сверкающий чистотой Кадиллак посыпался навоз.
— Да, конечно, Лестер, — довольно сказал садовник, убедившись, что машину придется мыть снова.
— Ну посмотри, посмотри что ты сделал, а?! — взорвался в бесплодной ярости Лестер. Садовника он побаивался — не тронь навоз, запах чище будет, считал Лестер.
— Да? — В притворном удивлении поднял бровь мистер Грин. — А что такого?
— Это все что ты можешь сказать? — волна праведного негодования захлестнула усердного шофера.
— Нет, не все, — заявил садовник. — У вас огромная куча дерьма на машине, мистер чистюля!
— Тогда я скажу тебе… — начал было Лестер, сжимая кулаки, но садовник равнодушно повернулся к нему спиной, вновь перебросив с плеча на плечо свой треклятый мешок. Навоз послушно полетел прямо в лицо Лестеру, оборвав его гневную тираду на полуслове.