— У меня слишком активный и деятельный характер, — отвечал Дезире Ферран, — я не могу долго сидеть на месте. Мне нужны воздух, движение, быстрая ходьба, и я не выношу, чтобы кто-то следовал за мной по пятам. В конце бульвара Распай живут мои близкие друзья, и я всегда хожу к ним пешком, без охраны, как самый обыкновенный человек. Я думаю, это одно из тех удовольствий, которые я могу в свободное время себе позволить.
— Что вы, разве можно совсем без охраны? — возразил г-н Воклен. — Я уверен, что префектура позаботилась о том, чтобы за вами следовали на всякий случай сотрудники службы безопасности. Они идут на порядочном расстоянии, и вы не замечаете их.
— Уверяю вас, ничего подобного, — улыбаясь, сказал министр. — Я специально распорядился, чтобы меня никто не сопровождал.
Г-н Воклен не стал спорить, но, раскланиваясь на прощание, указал Дезире Феррану на двух людей, стоявших немного поодаль и не спускавших глаз с министра.
— Кто же тогда эти двое? — спросил г-н Воклен.
Министр лишь улыбнулся и пожал плечами. Распрощавшись со своим собеседником, он продолжил свой путь к бульвару Распай. Однако после встречи с г-ном Вокленом он был рассеян и чем-то смущён. Его задела за живое уверенность коллеги в том, что где-то неподалёку находится служба безопасности. Дезире Ферран обернулся и действительно увидел двух человек, неотступно следовавших за ним. Они были совершенно не похожи друг на друга и выглядели довольно странно. Один из них, в длинном рединготе и помятой шёлковой шляпе, выглядел довольно вульгарно. Другой же был молод и одет с претензией на элегантность: модные брюки, светлый пиджак, картуз. Молодому человеку можно было дать от силы двадцать лет. У министра больше не оставалось сомнений в том, что эти два субъекта следуют именно за ним. Такая откровенная слежка совершенно возмутила Феррана. Остановившись на перекрёстке, он резко окликнул незнакомцев:
— Что вам угодно, господа? Почему вы всё время следите за мной?
— Господин министр, — отвечал старший, — мы сотрудники службы безопасности, в наши обязанности входит охранять вас.
— Служба безопасности так заботится о моей особе, словно у неё нет других дел. Я ничего не боюсь и хочу, чтобы меня оставили в покое. Я освобождаю вас от необходимости следовать за мной и обещаю вам лично переговорить об этом с вашим начальством.
Двое неизвестных почтительно поклонились и направились в противоположную сторону.
Дезире Ферран двинулся дальше, мысленно посылая ко всем чертям чрезмерное усердие префектуры. Вскоре он остановился на тротуаре, ожидая, пока пройдут экипажи и можно будет пересечь улицу. В это время с подземной станции метро вышла довольно большая и плотная толпа, где, не рискуя быть замеченными, находились и те двое, что следовали за министром. И конечно же, это были не агенты службы безопасности, а те самые злоумышленники, которые утром того же дня, сидя в парке Бютт-Шомон, задумали новое преступление. По всей видимости, именно министру юстиции Дезире Феррану суждено было стать главной жертвой гнусного розыгрыша, который собирались подстроить Мош и его подручный Поле. Этот последний, правда, увидев, что «клиентом» будет сам министр, порядком обеспокоился.
— Я не думал, что мы будем ловить… такую важную птицу.
— Министр ничем не отличается от любого другого человека, — успокоил его Мош. — Более того…
Папаша Мош оборвал своё рассуждение на полуслове. Его лицо оживилось.
— А теперь — не зевай! Начинается!
Огромный детина со злым лицом и здоровенными ручищами шёл, на несколько шагов опережая министра. Вскоре этот тип сделал Мошу условный знак, а затем резко отступил назад и со всей силы налетел спиной на Дезире Феррана, так что тот едва удержался на ногах.
— Осторожнее, сударь! Смотрите, куда идёте, — раздражённо проговорил министр.
В этот момент Поле, точно выполняя данные ему инструкции, подскочил к Феррану и сделал ему резкую подножку. А дальше всё произошло именно так, как это запланировал Мош. Министр упал навзничь и, ударившись затылком о борт тротуара, на секунду потерял сознание. С быстротой молнии Поле бросился к несчастному, разжал ему челюсти и засунул в рот каучуковый кляп, который немедленно начал увеличиваться в размерах. Теперь бедный министр не мог произнести ни слова. Тем временем на месте происшествия уже начала собираться толпа. Папаша Мош потихоньку отошёл в сторону, высматривая машину своего сообщника. Наконец он увидел её. Это было такси, вокруг которого стояла небольшая группа людей. Поле блестяще справлялся со своей ролью. С помощью здоровенного детины, того самого, который первым толкнул министра, он образовал вокруг мнимого эпилептика круг из зевак, отталкивая подальше самых любопытных.
— Господа, вы же видите, у несчастного припадок, отойдите подальше.
Люди неохотно повиновались, словно жалея, что им не дают как следует посмотреть на такое необычное зрелище. Ведь любой настоящий парижанин по складу своему зевака и не может оставить без внимания ни одно уличное происшествие.
Бедный министр совершенно не понимал, что же с ним происходит. Он не мог произнести ни слова, ему мешали встать. Пытаясь вырваться из цепко держащих его рук, он извивался и дёргался как сумасшедший, а изо рта у него текла обильная пена. И никому, даже самому проницательному наблюдателю, не пришло бы в голову, что это обыкновенное мыло.
А такси уже поджидало всех участников этого представления. Сердобольные прохожие помогали Поле и его сообщнику погрузить сопротивляющегося министра в машину. Потом оба бандита влезли сами, а когда машина тронулась с места, на подножку с удивительным проворством вскочил Мош. Затем он ловко нырнул в салон и сел на переднее сидение, рядом с водителем.
Дело было сделано. Министр был похищен.
В зале заседаний Бурбонского дворца царило необычайное волнение. Депутаты вставали со своих мест, собирались группами, что-то оживлённо обсуждали. Председатель поминутно звонил в свой колокольчик, призывая к тишине, но никто не обращал на это ни малейшего внимания. Однако постепенно шум улёгся, и на трибуну поднялся премьер-министр Монье со следующим заявлением:
— Дамы и господа! — начал он. — Со всей тревогой и беспокойством я должен сообщить вам, что вчера вечером наш уважаемый коллега, министр юстиции господин Дезире Ферран, исчез в неизвестном направлении. Только что, господа, я получил очень странное письмо. Его содержание настолько неожиданно, что я склоняюсь к мысли о неуместном и глупом розыгрыше. Однако, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, я считаю своим долгом вас с этим письмом ознакомить.
И, дрожащим от волнения голосом, г-н Монье зачитал следующее послание:
«В соответствии с моей волей, Дезире Ферран похищен и со вчерашнего дня содержится в заключении. Сегодня я дам приказ его отпустить, и ровно в пять часов вечера он появится в Бурбонском дворце. Похищая министра юстиции и делая его своим пленником, я преследовал лишь одну цель: продемонстрировать вам силу и могущество, которыми я обладаю, и заставить парламент со мной не спорить, а сразу согласиться на мои условия. Мне необходима сумма размером в миллион франков, получив которую, я немедленно исчезну. Если же требуемая сумма мне вручена не будет, вас ожидают наихудшие беды. Моей первой жертвой станет министр юстиции, а затем ни один член правительства не избегнет его участи».
Чтение этого невероятного документа вызвало в зале самую разнообразную реакцию. Некоторые говорили, что всё это странная и глупая шутка, другие озабоченно перешёптывались, обсуждая, не сошёл ли премьер-министр с ума. Но так или иначе, все присутствующие были крайне заинтригованы. Все понимали, что происходит нечто совершенно неслыханное. Но если заявление г-на Монье могло кое-кому показаться буффонадой, то отсутствие министра всё более беспокоило и настораживало. Неужели это действительно похищение? Если да, то кому же удалось его осуществить, оставшись при этом в тени совершенно незамеченным? Элементарная логика подсказывала, что нужно прежде всего выяснить имя человека, совершившего столь гнусное преступление или сыгравшего с правительством столь дерзкую шутку.