Союз меча, золота и креста
Недальновидный наместник. – Библия и золото – неоспоримые аргументы. – Договор трех о завоевании «империи Перу». – Торжественная клятва. – Вербовка наемников.
Оба капитана конкистадоров после этого путешествия уже не сомневались, что на юге лежат богатые страны. Они поклялись, что скорее умрут, чем откажутся от своего замысла завоевать их. Но как набрать солдат и организовать новую экспедицию? Денег не было – все запасы иссякли, наемники разбрелись.
Писарро остался в Чикаме, но Альмагро вернулся в столицу колонии и снова обратился за помощью к Педрариасу. Однако губернатор Золотой Кастилии заявил, что не вложит ни гроша в это сомнительное предприятие, во время которого погибло столько отличных солдат, а добыча оказалась ничтожной. Писарро придется держать ответ – он обманул людей своими фантастическими рассказами о каком-то Эльдорадо. А теперь они снова задумали набирать наемников, чтобы обречь и этих на верную смерть, в то время, как не хватает солдат для завоевания Никарагуа и других богатых областей.
Пришлось призвать на помощь патера Луке, сумевшего оценить перспективы будущей экспедиции, и пустить в ход неопровержимые аргументы: солидную взятку – тысячу песо де оро (в песо де оро содержалось 4,6-4,7 грамма золота; в тысяче песо – свыше четырех килограммов золота) – и священное писание. Хитрый прелат убедил наместника, что нет такой овцы, с которой нельзя было бы взять хоть шерсти клок, и что лучше договориться с Писарро и Альмагро, чем повесить столь предприимчивых людей и сорвать экспедицию, которая является делом весьма богоугодным, так как способствует распространению христианства. Педрариас принял золото, но отказался от участия во всех дальнейших экспедициях, а также и от своей доли в них. Он не внес свою часть в организацию первой экспедиции – обещанные им пять тысяч песо – и после долгого торга добился погашения этого долга.
Овьедо, испанский историк, заметил, что наместник не обладал даром предвидения – ради ничтожной суммы, он, оказавшийся мелочным и скупым, отказался от неизмеримо большей добычи. Луке удалось заинтересовать новым предприятием нескольких богатых торговцев и чиновников, внесших необходимые средства – около двадцати тысяч песо (более восьмидесяти килограммов золота).
Все три компаньона – Писарро, Альмагро и Луке – во имя святой троицы – бога отца, бога сына и бога духа святого, – а также во имя девы Марии 10 марта 1526 года заключили договор об открытии и завоевании «империи Перу». Вряд ли в мировой истории можно найти что-нибудь подобное этому знаменитому «договору трех конкистадоров». В соответствии с ним Луке обязался финансировать все предприятие. И только позже выяснилось, что действует он по поручению ученого мужа – лиценциата Гаспара де Эспиносы и является его доверенным лицом. Эспиноса тайно вложил средства и в организацию первой экспедиции. Он долгое время пробыл в колониях Тьерра-Фирме и в Панаме, где занимал различные должности, руководил судебной палатой, а также участвовал во многих походах против индейцев. Между прочим, он был председателем суда, который допрашивал и приговорил к смерти первооткрывателя Великого Южного моря Васко Нуньеса де Бальбоа.
Писарро и Альмагро обязывались завоевать упомянутую в договоре южную империю. Три человека разделили между собой еще не завоеванную страну, хотя ни у одного из них не было ни малейшего представления о ее местонахождении, размерах и могуществе. Никого не интересовало, какие народы ее населяют, какие правители управляют ею.
В соответствии с этим договором, каждому компаньону причиталась третья часть добычи – треть завоеванных земель и туземцев, которых обычно выделяли колонистам вместе с землей, третья часть добытого золота, серебра и драгоценных камней, треть доходов и даже привилегий, которые всегда раздавались вместе с землями. Договор предусматривал также, что все связанные с ним права и преимущества переходят к наследникам лиц, заключивших этот договор.
Вполне понятно, что кровавый, грабительский договор был заключен во имя божье. В те времена под предлогом крещения язычников совершались самые гнусные вторжения в чужие земли. Над несчастными завоеванными странами конкистадоры всегда воздвигали огненный крест, путь для которого был расчищен окровавленным мечом. Однако некий буржуазный историк лицемерно писал, что крест всегда был символом христианской религии, единственным залогом спасения нынешних и будущих поколений от адского пламени; следовательно, завоеватели совершали благородный подвиг, принося божественную благодать языческим народам.
Золото, меч и крест благодаря этой сделке заключили тесный союз. Уникальный договор смог подписать только патер Луке, в то время как не умеющие писать Писарро и Альмагро поставили под текстом по три креста. Эту своеобразную подпись заверили нотариус Панамы и еще два дворянина.
Компаньоны, положив руку на священное писание, осеняя себя крестным знамением и призывая в свидетели бога и святых апостолов, торжественно поклялись соблюдать договор, всеми силами способствовать его выполнению и поддерживать братскую дружбу. Патер Луке разломил на три части просфору, и все трое вкусили святого причастия, тем самым еще более подчеркнув важность договора. Торжественная церемония до слез растрогала всех присутствующих.
Заключив этот союз, конкистадоры начали набирать искателей приключений. Но соблазнительные обещания не очень прельщали живших в Панаме солдат. Все еще помнили, какими истощенными и оборванными вернулись домой наемники после первого неудачного путешествия и сколь много их бесславно сложило головы на берегах неведомых земель. Наконец для участия в новой экспедиции записалось около ста шестидесяти человек, надеявшихся выбиться в люди и покончить с жалким прозябанием в Панаме, Явились и многие участники прежнего похода, надеясь, что на сей раз судьба будет к ним благосклонней.
Эта горсточка авантюристов могла рассчитывать только на везение – для завоевания какой-либо страны сил было явно недостаточно. Даже оружия не хватало на всех, хотя на этот раз конкистадоры были вооружены лучше, а некоторые даже сумели взять с собой лошадей. Особенно трудно было с продовольствием. Оружие, лошадей и продукты привозили в Панаму либо из-за океана, из Испании, либо с Антильских островов. Все грузы с Карибского моря к побережью Тихого океана приходилось доставлять через горы. Поэтому в новой колонии не хватало многих товаров, тем более, что оружие и продовольствие для своих завоевательских экспедиций на севере закупал и Педрариас.
И снова каравеллы выходят в океан
Изрядная добыча. – Штурман Бартоломе Руис пересекает экватор. – Перуанский плот в океане. – Добрые вести. – Невзгоды и беды Писарро. – Побережье страны Кито. – Пират и хитрый политик.
Альмагро и Писарро приобрели две большие каравеллы и направились на юг. Кормчим экспедиции был опытный моряк Бартоломе Руис.
Корабли через несколько дней безо всяких приключений, ни разу не причаливая к берегу, достигли устья реки Сан-Хуан. На этот раз время для похода было выбрано удачно – дули попутные ветры.
Конкистадоры направились вверх по реке. Писарро со своими солдатами напал на какой-то поселок, где удалось захватить богатую добычу – оставленные в хижинах золотые украшения, а также нескольких пленных. Неожиданная удача в самом начале экспедиции окрылила завоевателей, но страна оказалась слишком многолюдной, и малыми силами завоевать ее было невозможно.
Поэтому командиры решили, что Альмагро с награбленным золотом вернется в Панаму за подкреплением, а второй корабль под командованием Руиса поплывет на юг с разведывательными целями. Сам Писарро с остальными воинами останется в долине Сан-Хуана в одном из индейских поселков, чтобы лучше ознакомиться с окрестностями.
Руис, пользуясь попутным ветром, плыл вдоль побережья на юг. Впервые он бросил якорь примерно у 2° с. ш., но туземцы с оружием в руках были уже готовы напасть на чужеземцев. Весть об их появлении широко распространилась вдоль всего побережья. Руис, не решившись на вооруженное столкновение, поплыл дальше.