И вот, наконец, наступил четверг, утро того самого дня, когда теплоход должен был причалить в стамбульском порту. Все пассажиры, не сговариваясь, оживились, повысыпали на палубу, то и дело нетерпеливо поглядывая в сторону горизонта.
— Петр Данилович, взгляните, мне кажется, вон там что-то белеет,— оживленно говорила дамочка средних лет в крепдешиновом платье с кокетливыми рюшами.
— Нет-нет, вы ошиблись, Татьяна Степановна, там ничего нет. Вам, очевидно, показалось.
Женщина взглянула на свои изящные золотые часики и с сомнением покачала головой:
— Вообще-то, по времени мы уже должны быть где-то рядом. А может быть, мы смотрим не с того борта?
С самого начала путешествия эта пара привлекала к себе всеобщее внимание. Они были неразлучны, во всем их поведении угадывалась давняя тесная привязанность друг к другу, это явно не было банальным и пошлым романом на один отпуск. Было в их отношениях что-то старомодное и трогательное. Мужчина, очевидно, был старше ее на несколько лет и, проявляя постоянную заботу о своей спутнице, был необычайно предупредителен и учтив.
Иногда они надолго замолкали, стоя по вечерам на палубе и наслаждаясь морским воздухом, иногда о чем-то часами беседовали, и чувствовалось, что им хорошо рядом, что они ждали этого путешествия давно и с нетерпением. Наверняка у каждого из них где-то остались семьи, но вряд ли сейчас мысли о них омрачали их души, они слишком были поглощены друг другом.
Глядя на эту пару, Семен Семеныч нет-нет, да и вздыхал украдкой, вспоминая Надю.
Как-то она там без него управляется с детьми? Ну, с Танюшкой, пожалуй, все в порядке, она каждый день в садике, а Вовка, небось, гоняет в футбол с утра до вечера во дворе без присмотра, пока мать на работе. Ох, напрасно он не настоял на том, чтобы отправить детей в деревню! И Надя бы немного отдохнула. Ну да что толку теперь об этом думать...
— Сеня, закройте глаза,— отвлек Горбункова от мыслей оживленный голос Кеши.
— Закрыл. А что будет?
— Разве вы не догадываетесь? Теперь повернитесь, медленно откройте и посмотрите вон туда!
— Смотрю.
— И что вы видите?
Семен Семеныч неуверенно пожал плечами:
— Да вроде ничего... Солнце мешает. Вода так отсвечивает лучи, что у меня рябит в глазах.
— А вы прищурьтесь. Ну, как теперь?
Семен Семеныч покорно прищурился и напряженно посмотрел вдаль. Но он не успел ничего ответить Кеше, так как рядом с ним раздался возглас одной из юных туристок:
— Ура! Я вижу его, вижу! Мы подплываем! Костик, смотри, это Стамбул!
— Ух, черт, красиво,— выдохнул Костик, невысокий и довольно невзрачный парень лет двадцати пяти.
Палуба мгновенно оживилась. За теми, кто оставался в каютах, был послан гонец, и вскоре возбужденная толпа туристов в полном составе дружно любовалась открывшимся зрелищем.
Когда спускались по трапу, кто-то оступился и чуть не упал в воду.
— Товарищи, будьте осторожны! — властно приказала руководительница грутш.— Смотрите под ноги, не торопитесь, у нас есть целых три часа, чтобы ознакомиться с городом и его достопримечательностями.
Семен Семенычу вдруг почудилось, что он попал на другую планету. Или что его неожиданно засунули в духовку, и от неимоверной жары в голове начались
галлюцинации. Он растерялся, глаза разбегались. Несколько раз, семеня в хвосте группы, он едва не; угодил под машину. Спасибо еще, что Геннадий Петрович оказался рядом и вовремя потянул его за рукав.
— Вот что, Сеня, я решил,— сказал вдруг Кеша.— Берите-ка вы мой фотоаппарат и снимайте все, что вам захочется. Я чувствую, вы полны впечатлений, которые обязательно нужно запечатлеть.
— Что вы, Геннадий Петрович,— пытался протестовать Горбунков,— я уж и не помню, когда аппарат в руках держал! Наверное, и снимать-то разучился.
— Сеня, не паникуйте. Все очень просто. Как разучились, так и научитесь. Держите.
Семен Семеныч принял из Кешиных рук фотоаппарат и неуверенно повертел его перед собой.
— Кнопочку нужную знаете?
— Вот эту?
— Да.
— Тогда знаю.
— Фокус наводить умеете?
— Это когда объектив нужно покрутить?
— Прекрасно! У вас замечательно получится! Начнем с меня. Если хотите, я встану вон там, возле той колонны.
— Давайте попробуем.
Понимая, что они могут отстать от своей группы, Кеша заторопился к колонне и принял соответствующую моменту позу.
— Поторопитесь, Сеня, а то мы потеряемся,— предупредил он Горбункова.
В ответ Семен Семеныч наспех щелкнул кнопкой. Он радовался, словно ребенок. Но Кеша, подойдя вплотную, с улыбкой протянул руку к аппарату и снял с объектива крышку.
— Ой, совсем забыл,— вскричал в отчаяньи Семен Семеныч.— Давайте еще раз попробуем.
— Нет, Сеня, нам нужно торопиться. Белобрысая уже несколько раз оглядывалась в нашу сторону. Боюсь, что сейчас мы получим от нее нагоняй.
Они нагнали туристов, приняли на себя порцию назиданий, и пешая экскурсия по городу продолжилась.
Дальше все происходило более успешно. Семен Семеныч без конца щелкал аппаратом и даже не забывал переводить кадры. Ему все было здесь интересно, впрочем, как и остальным. Он успел даже заснять замотанного до самых глаз в какое-то тряпье турка, гордо восседавшего на рыжем облезлом верблюде. Семен Семеныч впервые в жизни видел бегущего рысцой верблюда! Впрочем, как и вообще настоящего живого верблюда.
А женщины! Словно мрачные черные изваяния, они, умудряясь не запутаться в длинных одеждах, ловко и быстро двигались по каменным тротуарам, словно постоянно от кого-то убегали, гневно посверкивая сквозь узкие щелочки черными глазами.
Мужчины тоже являли собой довольно любопытное зрелище. У многих на головах красовались не то полотенца, не то большие белые платки, поверх которых были намотаны какие-то черные тюрбаны из плотной ткани. Почти все были одеты в белоснежные холщовые рубахи, доходившие до самой земли, а сверху — в разноцветные балахоны, чем-то напоминавшие сарафаны.
Здесь и там прямо на земле в пыли копошились чумазые ребятишки, безразлично поглядывая на странную толпу из мужчин и женщин разного возраста, которую
возглавляла суетливая блондинка.
Голова у Семен Семеныча снова пошла кругом. Завидев, что его подзывает к себе пальцем торговец бананами, он бросился наутек, едва не сбив с ног статного и невероятно строгого полицейского. Семен Семеныч в знак извинения слегка приподнял кепку, но полицейский лишь мельком одарил его безразличным взглядом.
Наконец, они добрались до конца рынка. Здесь было не так многолюдно и можно было спрятаться от солнца в тени большого разлапистого дерева.
Здесь же, неподалеку, скрестив по-турецки ноги, на самом краю тротуара сидел худощавый молодой турок с печальными черными глазами и, бесконечно кивая взад-вперед закутанной в полосатую чалму головой, негромко напевал что-то свое, турецкое, аккомпанируя себе на музыкальном инструменте, до боли похожем на балалайку.
— Так, все в сборе? — громко поинтересовалась руководительница группы.— Никто не отстал? Будем пересчитывать?
— Все, все здесь,— дружно загудели туристы, изнуренные жарой и жаждой.
— Сейчас нам предстоит интересная и увлекательная экскурсия по старому городу, товарищи. Просьба не заговаривать с прохожими и не просить у жителей воды. Здесь может быть очень много бактерий, так что в целях соблюдения санитарии...
— Так что, умирать от жажды, что ли? — спросил кто-то из самых бойких.
— Потерпите. Скоро мы что-нибудь придумаем,— ответила блондинка, вероятно, сама не очень четко представляя, что здесь можно придумать.
— А кто нас поведет? — раздался очередной вопрос. Руководительница посмотрела на часы:
— Через пять минут подъедет товарищ Коклюшев, профессор, живущий здесь уже несколько лет и занимающийся изучением Востока. Нам его рекомендовали в посольстве как прекрасного специалиста. Думаю, вам будет интересно. А вот, кажется, и он!