– Господа, – говорил король, указывая на каждого представляемого рукой, – хочу вам представить наших, отважных военно-командующих. Слева от меня адмирал Манилов, рядом с ним генерал Феймст. Справа – генерал Фёдорович, а рядом – адмирал Бегушкин. Для начала выслушаем наших военных.
Из-за стола встал адмирал Манилов, и поставив портфель на стол, куда тут же окунулся, шебурша вынул клеёнчатую карту мира, где уже заранее было что-то размечено, и неуклюжа, постелил на стол. Затем он достал из внутреннего кармана мундира карандаш, и притесняя рядом сидящего генерала, стал говорить:
– Прошу особо обратить своё внимание на мною сказанное. Несколько дней назад было замечено большое скопление вентушских военных кораблей около острова Гольтрой, это в основном с восточной и южной стороны. А также неподалёку от Эльба-Деба, – с северной стороны. А из свежих последних источников, мы узнали о приближение их к полуострову Неме.
– Это что, война? – Не уверено спросил мэр, сидящий возле Геннадия Зюдкина.
– Не стоит торопиться выводах, месье Освальд, – продолжал адмирал. – Я бы это назвал отвлекающим манёвром121. Ведь если б они решили напасть, то сделали это без всяких колебаний. Здесь какой-то подвох122, который следует нам понять.
– Моё мнение такого… – Говорил генерал Феймст. – Видишь врага, стреляй, пока он не вы стрельнул первым. Или вы забыли, что их манёвр один и тот же – внезапность!
– Вы правы, генерал Феймст, – вмешался генерал Фёдорович, – мы будем стрелять первыми. Но только в том случае, если они окажутся рядом с нашей границей.
– Господа, я прошу уделить особое внимание, – говорил Манилов, – не на том, что будет или не будет, а на том, что мы можем предпринять в ближайшее время. Враг блуждает по всему Нейтральному морю, будто что-то выискивает. И самое эффективное, что мы можем сделать, это усилить патруль военно-морского флота123.
– Но при этом, – продолжил адмирал Бегушкин, – не подавать никакого вида, в том, что мы чем-то обеспокоены. Это касается в большей степени нашего народа, в том числе и прессы.
– От народа и иголки не спрячешь в стоге сена, – вмешался генерал Феймст. – Как вы объясните странствующим мореплавателям, да и рыбакам, столь усиленный патруль?
– Мы объявим, что на приграничных водах проходят учения, – отвечал адмирал Манилов.
– А если это затянется на месяц, а то и вовсе на год или более, а? – Прищурив глаза, расспрашивал генерал Феймст.
– Господа, не будем спорить, а будем исправлять не договорённое, – встал король и направляясь к окну, продолжил. – Я последую вашим указаниям, адмирал Манилов и вашим адмирал Бегушкин. Но меня беспокоит не сколько о блуждающем враге, сколько о последних событиях в столице, – отодвинув штору и глубоко взглянув во тьму окна, где через тусклое освещение фонарей виднелся королевский двор, спросил. – Смерть заключённого Бартела Чемонта предвещает нам большие беды, и как вы думаете почему?
– Позвольте, я отвечу? – Говорил дипломат Дорг Доби, находящийся между генералом Феймстом и главным городским судьёй Дубовкиным. – Вы, наверное, помните, бывшего дипломата Генри Торфгха? – На что слушающие покачали головой. – Этого человека, не возможно не знать в нашей стране, ведь благодаря ему, а точнее его банковским филиалам124, наша страна вышла из кризиса125, – затем он, достал из портфеля, который всё это время находился у него на коленях, несколько жёлтых папок, и раздал присутствующим, кроме короля, продолжил. – Ознакомьтесь с этим документом индивидуально126 и в строгой секретности. Это свидетельство того, что наши отцы совершили большую ошибку, доверив восстановление страны Генри.
– В чём же? – Спросил генерал Феймст.
– Генри Торфгх, – отвечал дипломат, – вплотную работал с Бартелом Чемонтом, хотя это было и не доказано. Да и не только он, но и многие из наших высокопоставленных чиновников тоже.
– Но разве, они не арестованы? – Спросил Киф, по бокам которого были: справа адмирал Бегушкин, а слева – Геннадий Зюдкин.
– Увы! – Отвечал полицеймейстер, место которого было между судьёй и Петрухиным. – После смерти, Бартела, нам открылись имена его соучастников. Но так как они соблюдали закон нашего государства, не имея ни каких нарушений, то мы вынуждены были их отпустить, до выяснения обстоятельств, – небольшая пауза, он встал и оглядев сидящих сказал следующее, при этом повышая голос. – А я кстати предупреждал, что их следует держать в заточение до суда. Вести строгое наблюдение за всеми их родственниками. Проводить обыски во всех помещениях, где они окажутся. А теперь, где все они? Они бегут!
– Да, они бегут, – говорил Геннадий Зюдкин. – Но они бегут не от нас. Как вы уже говорили, после смерти Бартела, в столице участились убийства и похищения людей. Тот же Дон Жуан, месье Селифан…
– Да, да, – перебил Энлон Менштон, сидящий в конце стола, подле мэра. – Много учёных пропало…
– Господа, – вмешался король, подойдя к столу. – Я рад что меня окружают такие люди как вы. В большой строгости, подумайте над тем, что происходит в данный момент, в нашей стране. Прошу вас, буквально127 всё задокументировать, и предоставить все эти документы, лично мне.
Сидящие почувствовали, некое напряжение между собой.
– На сегодня это всё, – продолжал король, от чего сидящие отодвинув стулья от стала, не спеша вставали. – А вам месье, Ятом, я попрошу остаться…
*****
На улице Гвардейской возвышается десятиэтажный мраморный жилой дом. Это чудесное творение как вы уже поняли, предназначено для высокопоставленных граждан. Я не буду вдаваться в какие-либо подробности, а перейду сразу к тому что нас интересует, а именно 40-ая квартира. В данной квартире проживает нам уже известный полицеймейстер Григорий Ятом. Это пасмурное утро, которое не всем так уж и в радость, оживило нашего полицеймейстера. В нём будто пробудился юнец, который только начал самостоятельную жизнь.
– Что это ты так сияешь сегодня, не уж-то повышение ждёт нашего папеньку? – Спросила полицеймейстера его жена Марфа.
– Сегодняшний день, я не променял бы ни на какое повышение, – отвечал он. – Я словно помолодел, в моей душе проснулась юность, и я обрёл признание в воле, где тайна явью128 станет, а тьму пронзит чудесный свет…
Бум-бряк… Из рук у Марфы вылетела тарелка с кашей. Она, открыв рот, стояла и широкими глазами смотрела на своего мужа.
– Марфуша, что с тобой? – Подскочил к ней полицеймейстер.
– Ну, знаешь ли, если это не повышение на тебя так повлияло, то тьфу-тьфу-тьфу… – Как-то загадочно говорила Марфа. – А у тебя между прочем, Егорушка подрастает, как быть ему без папеньки. Ох почему я не послушала свою маменьку, – и собирая битую посуду, Марфа зарыдала.
– Ха-ха-ха-ха… – Усевшись на стул, расхохотался Григорий.
– Ах ты, плут, мерзавец и подлец. Ты воспользовался моей невинностью, а теперь решил от меня избавиться! Ну нет, я тебе этого не прощу!
Полицеймейстер ещё сильнее расхохотался, от чего ухватившись за живот, сквозь смех сказал:
– Ох, Марфуша, какая там невинность, ведь мы с тобой как двадцать лет вместе, а сыну нашему пятнадцатый год пошёл. Ох-ха-ха-ха…
И отдышавшись, и просмеявшись, продолжил говорить:
– Ты неправильно меня поняла. Да, это не из-за повышения. Просто мне сам его высочество дал личное, индивидуальное, сверхсекретное задание. А это значит, что сам король, доверяет мне и никакой успех с этим не сравниться.
– Ой, прости меня дуру, а я уж думала, что всё, надоела я тебе, – засмущавшись, извинялась Марфа.
После столь познавательного завтрака, Григорий Ятом привёл себя в порядок и пошёл исполнять свой долг, то есть административную, соответственно, должность.
Он спустился в лифте, в подземный гараж, где уселся в свой скромный автомобиль. Вскоре кликнуло зажигание и автомобиль плавно тронувшись, поехал.
Проколесив не малое расстояние, полицеймейстер остановился у морга, центральной больницы. Его лицо весьма резко изменилось. Ему показалось, что время внезапно стало останавливаться и он, косясь по сторонам, где блуждал серый мрак; среди сухих деревьев и кустов, с неубранным газоном и лавками облезлых от дождей, всё ближе и ближе подходил к не столь приветливой двери. И только он ухватился за дверную ручку, как вдруг раздался звериное рычание и крик людей. Григорий в миг очутился в нутрии, где перед ним предстал сотрудник в белом халате и еле удерживал на поводке озверевшего бульдога. А неподалёку менжевался129 хорошо одетый господин. Рядом прыгал и кричал жутковатый на вид человек.
– Ну что вы маетесь? – Крикнул полицеймейстер. – Уведите с-собаку!