Но было, конечно, и то, что любили все, от самых маленьких до самых взрослых. И больше всего все любили играть в перемещалки. У них даже были турниры и соревнования по этой игре.
К сожалению, играть в них допускалось только во время тренировочных дней. Поэтому сегодня все ходили в предвкушении завтрашнего дня, потому что именно завтра будет финал главного турнира года.
Все разбились по своим группам. Участницы завтрашнего турнира разрабатывали стратегию и тактику игры, а остальные обсуждали шансы на победу финалистов и готовили атрибуты болельщиков. Старшая же была бессменным главным судьей и организатором всех игр.
Турниров было несколько. Но один раз в год проходил главный турнир в честь погибших братьев. Именно они придумали правила и научили сестер играть в эту игру — уже очень и очень давно. Конечно, за годы, после смерти родителей и братьев, правила немного подкорректировались, и в настоящий момент это было полноценное спортивное состязание, а не детская забава, придуманная маленькими мальчиками, но вся основная ее суть осталась неизменной.
Уже два года подряд победителем главного турнира была команда «Сорванцы», а ей на пятки все время наступала команда «Красотки». И в этом году в финал главного турнира снова вышли обе эти команды. И они обе всерьез рассчитывали на победу и усиленно к ней готовились.
Равнодушных к этой игре сестер не было. Все, так или иначе, участвовали. Кто-то готовился к игре, кто-то болел за своих фаворитов, а кто-то даже заключал пари.
— Спорим, что завтра победят Красотки, — кричала одна из сестер.
— Да ты что, — отвечала ей другая, — они же не в форме. Ты что не видела, как они играли с Прыгунами. С огромным трудом только вырвали себе победу. А вот Сорванцы их разделали подчистую.
— Да ничего ты не понимаешь, — вторила свое первая. — Спорим… или боишься?
— А спорим, — отвечала вторая, — Проигравшая тридцать дней полощет сэкхэту победительницы и уступает свою очередь в паровой душ. Согласна?
— А согласна, — принимала вызов первая, пожимая руку сопернице.
— Старшая, разбей нас, — крикнула вторая сестра.
— Ох, вы и спорщицы, девчонки, — весело смеялась Старшая, фиксируя пари. Даже ей передалось всеобщее веселье перед завтрашним днем.
И только она разбила руки, как прозвучал сигнал окончания отдыха.
Дальше, для соблюдения личной гигиены, все должны были провести санитарную обработку своего тела с помощью парового душа и очистителя ротовой полости. После чего нужно было обязательно пройти вечерний медосмотр со сдачей анализов. На все это выделялся один час, после которого начинался отбой и везде гасился свет. Покидать свое спальное место после отбоя, было строго запрещено.
Перед сном Старшая всегда обходила всех сестер. Это было несложно и недолго. Все двести тринадцать сестер спали в одном помещении на четырёхъярусных узких кроватях.
— Чему радуешься? — спросила Старшая Ангелину, которая, лежа в своей кроватке, улыбалась от уха до уха.
— Завтра такой радостный день. Сначала тренировки — в этот раз у меня обязательно должна получиться комбинация. А вечером. А вечером. Уууу. А вечером финал по перемещалкам. Ураа! Не могу дождаться!
— Ты права, завтра важный день, поэтому тебе надо как можно лучше выспаться. Спи.
Как только Старшая отошла от Ангелины к ней сразу подошла Люцина.
— Она еще совсем маленькая, — сказала она. — Как ребенок радуется мелочам и совсем забыла про нависшую над ней угрозу.
— Ну, так не будем нагнетать и запугивать ее, — ответила Старшая. — Пусть будет все, как есть. Нам это только на руку. Я лишний раз убеждаюсь в правильности своего выбора.
— Наверное, ты права, — сказала Люцина и направилась к своей кровати.
— Я очень надеюсь, что я права, — сказала тихо, сама себе Старшая, улеглась на свою кровать и накрылась одеялом. Свет тут же погас. — А завтра и вправду сложный день, — успела подумать она, перед тем как погрузится в сон.
Глава 2. Плен
— Похоже, они смирились с тем, что мы больше не можем заводить детей. Даже искусственное оплодотворение не помогает, — казалось бы, ужасная для женщины новость окрыляла и радовала Василису. Наконец-то прекратятся все эти жуткие опыты. Что только их пленители не перепробовали — вплоть до принудительного обмена партнерами и создания искусственной матки — все было без толку. Пленные люди больше не могли иметь детей.
Уже седьмой год вульфонды держали их в плену вместе с детьми. Почему-то рожденные дети на момент захвата корабля в плен им были не интересны и их отправили вместе с остальными взрослыми куда-то в другое место. А вот всех тех женщин, у кого на момент пленения уже был зачат ребенок, вместе с мужьями, выделили в отдельную группу и отправили в эту самую лабораторию.
Василиса как сейчас помнила тот день — после скачка из Солнечной системы они два года блуждали по просторам космоса, безрезультатно пытаясь найти себе новое жилье или установить связь с другими кораблями Исхода. Но однажды их заметил космический линкор вульфондов. Все готовились к абордажу и сопротивлению, но военных на корабле почти не было, и организовать хоть что-то стоящее не получилось. Сто восемь тысяч человек оказались захвачены в плен менее чем за два часа. А потом начался отбор.
Было очень страшно — когда, проходящий мимо строя пленных людей, вульфонд тыкал в твою сторону каким-то прибором и его подручные тут же выдергивали тебя из общей толпы, всех сил и выдержки не хватало, чтобы не потерять сознание от страха. Поначалу даже никто не понимал, по какому принципу они выбирают — в первую очередь им попадались женщины на раннем сроке беременности, некоторые даже еще сами не знали, что в положении. А вот когда из толпы начали выдергивать всех подряд с большими круглыми животами, стало понятно кто им нужен. Найдя подходящих женщин, они безошибочно определяли и выдергивали из толпы отцов зачатых детей — когда рядом с ней поставили такого же испуганного Бернара, стало легче, но ненамного. Хуже всего было тем, кто уже имел детей — их разлучали навсегда, не спрашивая и не поясняя причин.
Василиса была тогда уже на последнем месяце беременности и родила всего через четыре дня после попадания в плен. Рожала сама, никто не помогал, к тому моменту они даже еще не прибыли на космическую станцию, в которой сейчас и располагалась лаборатория по их исследованию. Это уже потом, после прибытия в свой новый «дом», все остальные рожали с помощью вульфондов и получали детей только через несколько часов после родов. Василиса же сразу получила свою малышку, свою маленькую доченьку.
— Думаю, что так, — кивнула в ответ, стоящая радом девушка с годовалым ребенком на руках. — Ангелина последняя кого получилось зачать. После нее ни у кого не получалось. И это только к лучшему, наконец-то закончится весь этот ужас.
— Боюсь, что закончившись, он вызовет что-то другое, какой-то иной ужас, — вмешался в их разговор Бернар. — Боюсь, все, что с нами до этого делали лишь подготовка к какому-то жуткому эксперименту. Они пытались заготовить как можно больше материала, а теперь, когда конвейер по производству сломался, начнут обработку.
— Да что еще они могут с нами сделать? — возмущенно вопрошала девушка с ребенком. — Для чего мы им вообще понадобились?
— Судя по всему, мы им хоть и интересны, но не очень. Их больше интересуют наши дети. Несмотря на то, что мы проходим примерно одинаковый курс преобразования, дети гораздо лучше поддаются изменению и способны переносить более интенсивное воздействие. Уже сейчас средняя доза двухлетнего ребенка превышает мою в три раза, чего уже говорить о четырех-пяти летних детях. Похоже, что мы, взрослые, для них какой-то второстепенный, побочный продукт, а основные исследования проводятся над нашими детьми. Вы заметили, как быстро усиливаются их физические показатели? Вчера пятилетний сын Егора, играючи, сделал жим лежа в пятьдесят килограмм. Их во что-то превращают, но вот во что?..
— Пап, мам, смотрите, какой мы с мальчишками дом построили, — прервала их разговор белокурая девочка пяти лет, держащая за руку полуторагодовалого малыша.
— Вот молодцы, — нагнулась к ним Василиса и посмотрела в сторону игровой зоны. Там несколько десятков мальчишек и девчонок в возрасте от года до пяти, с помощью других взрослых и подручных материалов, строили игрушечный замок. — Иди ты тоже помогай, только за братом присматривай и Ангелину с собой возьми.
— Ну почему я? — возмущалась девочка. — Мне приходится с ними возиться, и я не могу принимать участие в игре. Почему я вечно со всеми вожусь?
— Потому что ты самая старшая, — перебила ее мать, — и за всех отвечаешь. Играть же можно не только таская палки — ты можешь помогать всем советом и командуя строительством. Всегда нужен кто-то, кто будет координировать действия остальных. Иди, попробуй.