Изабелла выбрала в мужья Фердинанда Арагонского. Он был единственным мужским представителем королевской династии Трастамара, к которой принадлежала и она сама, и считался, по убеждению многих, ее наследником. Он был отважен и хорош собой. Она не встречалась с ним, но видела, насколько этот брак будет выгоден для Кастилии. Возможно, этот брак хотя бы обеспечит ее власть над Кастилией. Союз с Арагоном и Каталонией также скорее усилит Кастилию, чем обяжет ее поддерживать авантюры в Атлантике – как получилось бы, если бы Изабелла вышла за португальского короля.
Арагонский двор много сделал для такого решения Изабеллы. И этот брак стал триумфом в первую очередь для них, несмотря на тот факт, что легальность этого союза зависела от документа, разработанного Антонио Венерисом, представителем папы в Испании{52}. Этот документ позволял Фердинанду жениться на женщине, состоявшей с ним в троюродном родстве. Тайный договор, предваряющий брачный, был подписан в январе 1469 года. Изабелле еще не было восемнадцати, а Фердинанду было шестнадцать лет. Арагон включал в себя не только регион под этим названием. Во владения арагонского короля входили Каталония, Валенсия и Балеарские острова, а также Сицилия и Сардиния. В Арагоне существовала конституционная система, в которой законы и свободы были разумно сбалансированы и в разработке которой большое участие принимало торговое сословие. В Барселоне имелись хорошая почтовая служба и влиятельные цеховые организации. Парламент – кортесы Арагона – имел большое влияние, а верховный судья Арагона был независим и играл важную роль в поддержании законов.
Король Альфонсо Великодушный, дядя Фердинанда, правивший перед его отцом, закрепил власть Арагона в Южной Италии, хотя его долгое отсутствие в Испании ослабило его позиции там{53}.
На первый взгляд королевство Арагон могло показаться более динамично развивающимся и более разнообразным, чем Кастилия. Но Каталония находилась в экономическом упадке. Дни ее процветания, когда она доминировала в Западном Средиземноморье, закончились, даже несмотря на то, что развивающаяся торговля Валенсии частично компенсировала эту потерю. Более того, Кастилия имела рынки сбыта в Северной Европе – во Фландрии и Англии, успешно торгуя там шерстью. Эта торговля приносила процветание кантабрийскому побережью, особенно таким портам, как Корунья, Сантандер, Ларедо и Сан-Себастьян, чьи торговцы в конце XIII столетия создали сообщество «Братство Болот»{54} для защиты своих интересов. Ярмарки в Медина-дель-Кампо, торговцы Бургоса, моряки и купцы Севильи с каждым годом становились все более известны за пределами Испании{55}. Кортесы Кастилии были явно не так влиятельны как в Арагоне. Корона меньше зависела от них, поскольку у нее был альтернативный источник денег. Эти кортесы как законодательный орган были слабы{56}, но зато Кастилия становилась все богаче.
Король, услышав о матримониальных планах своей сводной сестры Изабеллы, заявил, что возьмет ее под стражу, если она не оставит это решение за ним. Это была обоснованная реакция. Но Изабелла в ответ приказала архиепископу Каррильо послать солдат, чтобы сопровождать ее в Вальядолид, где, как она знала, она будет в безопасности во дворце Хуана де Виверо, женатого на кузине Фердинанда, – племянника архиепископа, который сам некогда был королевским казначеем.
Оттуда она отправила фрая (брата) Альфонсо де Паленсия и Гутьере де Карденаса к Фердинанду Арагонскому. Принца не понадобилось убеждать отправиться вместе с ними в Кастилию, что он проделал в старинном романтическом духе – без свиты, хотя и был ранен под градом камней, сброшенных на него и его отряд в Бурго-де-Осма{57}.
В Дуэньясе, городке, принадлежавшем Педро де Акунье, графу Буэндида, брату архиепископа Каррильо, расположенном между Вальядолидом и Паленсией на рубеже между Старой и Новой Кастилией, Карденас 14 октября 1469 года представил Фердинанда Изабелле, как утверждают, с такими словами: «Вот он, вот он (Ese es, ese es)» – фразой, которая потом была помещена на его гербе в виде переплетенных «S».
И Фердинанд, и Изабелла понравились друг другу, нотариус записал их взаимные обеты, и Изабелла написала своему брату, королю Энрике: «При помощи моего письма и моих гонцов ныне извещаю ваше высочество[4] о моем решении касательно моего брака». С тех пор она целиком посвятила себя Фердинанду – и возмущалась его постоянными изменами{58}. Он тоже был воодушевлен: «Я умоляю вас, госпожа, писать мне чаще, поскольку, клянусь жизнью, письма очень поздно доходят»{59}.
Архиепископ совершил венчание во дворце Виверо в Вальядолиде. Кроме Фадрике Энрикеса, адмирала Кастилии, дяди Фердинанда, практически никто из крупных национальных деятелей не присутствовал. Также присутствовали внебрачные дети Фердинанда – Альфонсо и Хуана Арагонская{60}. Фрай Перо Лопес де Алькала зачитал сомнительной подлинности буллу папы Пия II, снимающую с супругов всякий грех кровосмешения. Другой, уже подлинный документ прибыл из Рима позже.
Тот факт, что в Кастилии насчитывалось примерно четыре миллиона человек, а в Арагоне – менее миллиона, давал Изабелле преимущество в сделке с Фердинандом{61}. Но все равно – этот брак горячо поддерживали король Арагона Хуан II, а также его друзья среди знати и деятели церкви{62}. Фердинанд должен был стать родоначальником новой династии королей.
Фердинанд Арагонский родился в 1452 году, годом позже Изабеллы, в доме семьи Сада в Сосе, в высоких Пиренеях Арагона, куда уехала рожать его мать, Хуана Энрикес, вторая жена его отца, поскольку воздух там был хороший. Знать Арагона в те дни летом отправлялась в эту долину. Остатки ее дворцов до сих пор можно там увидеть. Историк Эрнандо де Пулгар так писал о молодом Фердинанде: «Он был настолько любезен, что все, кто хотел говорить с ним, жаждали служить ему»{63}. Современный историк пишет, что он был «самым гениальным из ренессансных правителей»{64}. Он был приветлив, умен и отважен. Но его девиз гласил: «Как наковальня, я храню молчание до времени». По сравнению с отцом он был экономен, отчего многие считали его скупым. Он любил охоту, игру, турниры и, прежде всего, женщин{65}.
По его совместным с Изабеллой портретам мы знаем, как он выглядел. На портрете в Реаль-Монастерио-де-лас-Уэльгас в Бургосе мы видим довольно смуглого человека. В Прадо мы видим его молящимся на изображении «Мадонны католических монархов», а в Колехьята-да-Санта-Мария-Дарока мы видим его с сыном, не по летам развитым инфантом Хуаном{66}.
Фердинанд был младшим кузеном Изабеллы со стороны отца, поскольку Арагоном уже почти сто лет правила младшая ветвь кастильской династии Трастамара, и он с семьей до сих пор имел обширные владения в Кастилии. Вся его жизнь проходила в коридорах власти. Он был представителем своего отца в Каталонии, когда ему было всего девять лет, а местоблюстителем государства он стал в шестнадцать лет. Это были годы гражданской войны. Фердинанд привык принимать решения вместе со своей властной матерью, Хуаной Энрикес, сестрой адмирала Кастилии{67}. Но она умерла от рака, и молодой принц, заливаясь слезами, сказал аристократам Валенсии: «Господа, все вы знаете, с какими трудами моя матушка вела войну, чтобы удержать Каталонию в составе Арагона. Отец мой стар, а я слишком молод. Потому поручаю себя вам и в ваши руки предаюсь, и прошу вас давать мне советы, как сыну».
Принц, конечно же, понимал, что его брак может привести к объединению королевств Арагона (вместе с Валенсией и Каталонией) и Кастилии, и эта мысль была ему наслаждением. Его дед со стороны отца, король Фердинанд, который назывался «Антекерским» во славу его победы над маврами в этом городе, предсказывал и желал этого.
Фердинанд много думал о том, как нововведения, действующие в Арагоне и Каталонии, можно было бы ввести и в Кастилии. Но он обязался, ради уважения к власти, которой он будет обладать в Кастилии, уважать традиционные институты и все решения подписывать вместе с Изабеллой.
После столь благоразумной свадьбы Изабелла послала посольство к брату, королю Энрике, ради примирения, заверяя его в верности своей и Фердинанда. Но королевской чете пришлось уехать из Вальядолида, поскольку этот город вскоре был осажден верным Короне аристократом, графом Бенавенте. В 1470 году им казалось, что на их стороне оставались только Медина-дель-Кампо и Авила, и даже там они не чувствовали себя в безопасности. Энрике лишил Изабеллу права на престол и снова провозгласил наследницей свою дочь Хуану. Он разорвал соглашение при Гисандо. Прибыв в Медина-дель-Рио-Секо, гнездо семейства Энрикес, Изабелла в марте 1471 года подписала расторжение договора с королем Энрике. Во многих городах вспыхнули мятежи, обе стороны утратили контроль над своими территориями из-за поведения мятежной знати.
Эти беспорядки были улажены в 1473 году после переговоров, в ходе которых один из представителей Изабеллы, дотошный Алонсо де Кинтанилья{68}, ее казначей, двадцать три раза посещал двор короля Энрике в Алькала. Остальные же прославились своей осмотрительностью, включая Андреса де Кабрера{69}, коменданта алькасара (цитадели) Сеговии, который был женат на подруге Изабеллы, Беатрис де Бобадилья. Еще одним миротворцем был Педро Гонсалес де Мендоса, молодой кардинал-епископ Калаорры, который (под давлением папы) вместе с семейством Мендоса переметнулся на другую сторону и начал свою двадцатилетнюю службу Изабелле{70}.