И весь наш мир засохнет тогда на корню,
А если нет, то мир - большая свинья.
Но сегодня на редкость задумчивый день.
А вчера был дождь и играть было лень.
Наверное, завтра, да, завтра наверняка,
Во славу музыки сегодня начнем с коньяка.
Мой друг музыкант...
Моей звезде
Моей звезде не суждено тепла, как нам, простым и смертным.
Нам - сытый дом под лампой светлой,
А ей - лишь горькое вино.
А ей лишь горькая беда, сгорать, где все бегут пожара.
Один лишь мальчик скажет: "Жалко! Смотрите, падает звезда!".
Моей звезде не суждено устать или искать покоя.
Она не знает, что такое покой, но это все равно.
Ей будет сниться по ночам тот дом, что обойден бедою.
А наяву служить звездою и горький дым, и горький чай.
Нам всем будет лучше
Когда-то я был воспитан,
Хотя и не без потерь.
И если со мной были дамы,
Я всегда открывал им дверь.
Но если б я был вежлив сейчас,
То это была бы ложь.
И нам всем будет лучше,
Когда ты уйдешь.
Твой муж был похож на бога,
А стал похожим на тень.
Теперь он просто не может
То, что раньше ему было лень.
Я знаю, что это карма,
И против нее не попрешь,
Но нам всем будет лучше,
Когда ты уйдешь.
Когда приходит корабль,
То каждый в гавани рад,
Но если б ты была в море,
Я сжег бы концы и трап.
И если б ты была сахар,
Боюсь, я вызвал бы дождь.
И нам всем будет лучше,
Когда ты уйдешь.
Еще один, упавший вниз
Искусственный цвет на бумажных цветах
Это так смешно.
Я снова один,как истинный новый романтик.
Возможно, я сентиментален,
Таков мой каприз.
А-а-а-а-а,
Еще один, упавший вниз...
Нелепый конец для того, кто так долго шел
Иным путем.
Геометрия лома
В хрустальных пространствах.
Я буду петь, как синтезатор,
Таков мой каприз.
А-а-а-а-а,
Еще один, упавший вниз...
На полпути вверх.
Архангельский всадник смотрит мне вслед,
Прости меня за то, что я пел так долго.
Десять стрел
Десять стрел на десяти ветрах,
Лук, сплетенный из ветвей и трав.
Он придет издалека,
Меч дождя в его руках.
Белый волк ведет его сквозь лес,
Белый гриф следит за ним с небес,
С ним придет единорог,
Он чудесней всех чудес.
Десять стрел на десяти ветрах,
Лук, сплетенный из ветвей и трав.
Он придет издалека,
Он чудесней всех чудес.
Он войдет на твой порог,
Меч дождя в его руках.
В поле ягода навсегда
20 лет - маленький срок,
20 лет - я слушаю рок,
Слегка полысел, слегка занемог,
И немного оглох, но я слушаю рок.
Новая волна - где она?
Я - рок-человек, что мне волна!
У нас не глубинка, у нас глубина,
И никакая волна не доходит до дна.
Но это не беда, это не беда, это не беда,
В поле ягода навсегда, в поле ягода навсегда.
Эгей, что я слышал вчера!
По радио раньше - одна мура,
А здесь пластинка Пинк Флойда "Стена",
Мы победили, ура!
У нас жизнь прямо "Во!"
По телевизору - Status Quo.
И если мы доживем до седин,
Нам покажут Deep Purple и Led Zeppelin.
А пока что не беда, это не беда, это не беда,
В поле ягода навсегда, в поле ягода навсегда.
20 лет - ерунда,
Но сколько мастерства мне дали года!
Не играй я на гитаре, а стой у станка,
Мне давно бы дали ветерана труда.
Еще немного и сбудется мечта,
И наши люди займут места,
И под страхом лишиться рук или ног
Мы все будем слушать один только рок.
А пока что не беда, это не беда, это не беда,
В поле ягода навсегда, в поле ягода навсегда.
Второе стеклянное чудо
Когда ты был мал,
Ты знал все, что знал,
И собаки не брали твой след.
Теперь ты открыт,
Ты отбросил свой щит,
Ты не помнишь - кто прав, а кто слеп.
Ты повесил мишени на грудь,
Стоит лишь тетиву натянуть.
Ты - ходячая цель, ты уверен,
Что верен твой путь.
А тем, кто не спит,
Не нужен твой сад,
В нем ведь нет ни цветов, ни камней.
И даже твой бог
Никому не помог,
Есть другие - светлей и сильней,
И поэтому ты в пустоте,
Как на старом забытом холсте,
Ни в начале, ни в центре и даже ни в самом хвосте.
Герои рок'н'ролла (молодая шпана)
Мне пора на покой,
Я устал быть послом
Рок'н'ролла в неритмичной стране.
Я уже не боюсь тех, кто уверен во мне.
Мы танцуем на столах в субботнюю ночь,
Мы старики и не можем помочь,
Но мы никому не хотим мешать.
Дайте счет в сберкассе - мы умчимся прочь.
Я куплю себе "ARP" и drum-machine
И буду писаться совсем один
С двумя-тремя друзьями,
Мирно, до самых седин.
Если б вы знали, как мне надоел скандал.
Я готов уйти, эй, кто претендует на мой пьедестал?
Где та молодая шпана,
Что сотрет нас с лица земли?
Ее нет, нет, нет...
Мое место под солнцем жарко, как печь,
Мне хочется спать, но мне некуда лечь,
У меня не осталось уже ничего,
Что я мог или хотел бы сберечь.
И мы на полном лету
В этом странном пути,
И нет дверей,
Куда мы могли бы войти.
Забавно думать, что есть еще люди,
У которых все впереди.
"Жить быстро, умереть молодым"
Это старый клич, но я хочу быть живым,
Но кто, кто тянет меня за язык,
И там, где был дом, останется дым.
Но другого пути, вероятно, нет.
Вперед - это там, где красный свет.
Где та молодая шпана,
Что сотрет нас с лица земли?
Ее нет, нет, нет...
Гость
Мне кажется, нам не уйти далеко,
Похоже, что мы взаперти.
У каждого есть свой город и дом,
И мы пойманы в этой сети.
И там, где я пел, ты не больше,чем гость,
Хотя я пел не для них.
Но мы станем такими, какими они
Видят нас, ты вернешься домой,
И я домой, и все при своих.
Но в самом деле, зачем мы нам,
Нам и так не хватает дня,
Чтобы успеть по всем рукам,
Что хотят и тебя, и меня.
И только когда я буду петь, где чужие взгляды и дым,
Я знаю, кто встанет передо мной,
И заставит меня, и прикажет мне
Еще раз остаться живым.
Электрический пес
Долгая память хуже, чем сифилис,
Особенно в узком кругу.
Идет вакханалия воспоминаний,
Не пожелать и врагу.
И стареющий юноша в поисках кайфа
Лелеет в зрачках своих вечный вопрос.
И поливает вином, и откуда-то сбоку
С прицельным вниманием глядит электрический пес.
И мы несем свою вахту в прокуренной кухне,
В шляпах из перьев и в трусах из свинца,
И если кто-то издох от удушья,
То отряд не заметил потери бойца.
И сплоченность рядов есть свидетельство дружбы
Или страха сделать свой собственный шаг.
И над кухней-замком возвышенно реет
Похожий на плавки и пахнущий плесенью флаг.
И у каждого здесь есть излюбленный метод
Приводить в движение сияющий прах:
Гитаристы лелеют свои фотоснимки,
А поэты торчат на чужих номерах,
Но сами давно лишь звонят лишь друг другу,
Обсуждая, насколько прекрасен наш круг,
А этот пес вгрызается в стены
В вечном поиске новых и ласковых рук.
И женщины те, что могли быть, как сестры,
Красят ядом рабочую плоскость ногтей,
И во всем, что движется, видят соперниц,
Хотя уверяют, что видят блядей.
И от таких проявлений любви к своим ближним
Мне становится страшно за рассудок и нрав,
Но этот пес не чужд парадоксов
Он влюблен в этих женщин и, с его точки зренья, он прав.
Потому что другие здесь не вдохновляют
Ни на жизнь, ни на смерть, ни на несколько строк,
И один с изумлением смотрит на запад,
А другой с восторгом глядит на восток.
И каждый уже десять лет учит роли,
О которых лет десять, как стоит забыть.
А этот пес смеется над нами,
Он не занят вопросом - каким и зачем ему быть.
У этой песни нет конца и начала,
Но есть эпиграф в несколько фраз:
Мы выросли в поле такого напряга,
Что любое устройство сгорает на раз,
И, логически мысля, сей пес невозможен,
Но он жив, как не снилось и нам, мудрецам.
И друзья меня спросят: "О ком эта песня?",
Я отвечу загадочно: "Ах, если б я знал это сам".
Все, что я хочу
Все, что я пел - упражненья в любви
Того, у кого за спиной всегда был дом,
Но сегодня я один за праздничным столом.
Я желаю счастья каждой двери, захлопнутой за мной.
Я никогда не хотел хотеть тебя - так,
Но сейчас мне светло,
Как будто я знал, куда иду.
И сегодня днем моя комната - клетка,
В которой нет тебя.
Ты знаешь, что я имею в виду.
Все, что я хочу - это ты.
Я пел о том, что знал.
Я что-то знал?
Но, господи, я не помню,
Каким я был тогда.
Я говорил: "Люблю", пока мне не скажут: "Нет",
И когда мне говорили "Нет",
Я не верил и ждал, что скажут "Да".
И, проснувшись сегодня, мне было так странно знать,