Майор Трабл стал наблюдать из окна за построением эскадрона "А". Солдаты четко и слаженно заняли свои места. Выслушав лейтенанта Уайта, они развернули лошадей и выехали вслед за ним из форта.
День клонился к вечеру, а жара, казалось, становилась еще более нестерпимой. Отдаленные деревья и взгорки плавали в раскаленном мареве.
Майор отошел от окна, сел в кресло. Достав носовой платок, он вытер струившийся по лицу пот. Его внимание привлекла одинокая муха, назойливо кружившая вокруг. Когда она опустилась на край стола, майора потянуло расправиться с ней. Он подался вперед, осторожно занес руку и что было силы грохнул по краю стола. Муха с жужжанием закружила по комнате. Майор раздраженно следил за ее полетом, пока она снова не села на стол. Он сделал выпад еще раз и с тем же успехом. Пот ручьями потек по его лицу и шее, носовой платок превратился в намокшую тряпицу. Майор откинулся на спинку кресла, и неприятная мина исказила его пухлое лицо, ибо армейский китель взмок от пота. Он злобно взирал на неуловимое насекомое, которое почему-то напомнило ему Мийача. Они также были неуловимы, эти оглала. Никакие ловушки и удары не помогли Уайту обезвредить их. И сдались- то они по собственной воле. В тот момент, когда муха села на карту, Трабл схватил командирский журнал, выскочил из-за стола и нанес по карте оглушительный удар. Словно издеваясь над ним, насекомое покружило определенное время по комнате, а затем прямиком вылетело в форточку. Майор с яростью бросил журнал на стол. Его мутило от жары и предпринятых напрасных усилий.
"А ведь Вихрь не связан, - вдруг мелькнуло в его мозгу. - Не ровен час, сбежит, как эта муха, к своим Мийача и взбаламутит их".
- Берне! - крикнул он. - А ну-ка вызови ко мне капитана Уинтона!
Дожидаясь капитана, Трабл в который раз перечитал полученную от полковника Майлза депешу. В ответ на состряпанный в форте Питилисс рапорт он приказывал:
"Держать повинного в побеге вождя за решеткой. Следить за остальными Мийача, не провоцируя их".
Последняя строчка не нравилась Траблу. В ней был весь Майлз. Осторожный, дипломатичный, строгий Меньше всего ему хотелось разбираться с волнениями на границе
"Он-то заслужил себе место под солнцем, - подумал майор. - А я прокисай тут в медвежьем углу с этими проклятыми оглала, которых еще и не смей тревожить!"
Обезьяноподобный Уинтон предстал перед Траблом минутой позже.
- Тэдди, я подумал, что было бы неплохо связать военного вождя, сказал майор.
- А по мне, сэр, - прогудел капитан, - всех их бы повязать и бросить за решетку.
- Еще поглядим, - кивнул майор. - Может, так оно и будет... А пока свяжи-ка Татекахомни и доложи мне.
- Есть, сэр! - Уинтон отдал честь и скрылся за дверью.
Его не было минуты три, не больше. В канцелярию он скорее ворвался, чем вошел. Он был взбудоражен, то и дело прикладывая платочек к губам.
- Что с тобой, Тэдди? - кинулся к нему майор.
Уинтон убрал руку ото рта, и Трабл увидел глубоко рассеченную губу.
- Этот ублюдок ударил меня, сэр! - яростно проговорил капитан.
- Вижу, вижу, Тэдди. Но как это произошло?
- Я исполнял ваш приказ, сэр. У вождя была Патриция. Она уже немного может говорить на лакота и перевела Вихрю, что его должны связать. Не успел я до него дотронуться, как он съездил мне по губам. Мои солдаты еле укротили его.
- Так он связан?
- Да, сэр.
- Отлично!... Тэдди, сходи в тюрьму и передай этому краснокожему, что завтра утром перед всеми солдатами и на глазах у соплеменников его отхлестают плетками.
Говоря это, майор Трабл и не подозревал о будущих кровавых событиях, инициатором которых был только он сам.
ГЛАВА 6
Ухпа Танка, Черный Дрозд, две недели находился на одном и том же месте у истоков ручья Кларке Форк, несшего свои воды на север, к Иеллоустону. Он, соблюдая все меры предосторожности, ночевал в лощинах, охотился только с помощью лука и стрел, передвигался бесшумно, как тень сокола, скользящая по поверхности земли. Его лошадь, высокая крапчатая красавица-аппалуза, понимала хозяина с полуслова и полувзгляда. Она вела себя смирно, не ржала, ни разу громко не стукнула копытом. Лишь иногда фыркала, да и то приглушенно.
Одинокий Мийача в стране враждебных кроу выполнял важное задание. Когда обессиленные Прерийные Волки сдавались лейтенанту Уайту, среди них уже не было Уахпы Танки. По приказу Татекахомни он отправился на запад, к Кларке Форку, чтобы там встретить отступающих в Канаду Проткнутых Носов. Боевой вождь Мийача, прослышав о намерениях горных индейцев уйти в земли Красных Курток, просил Черного Дрозда передать их вождям следующее: Прерийные Волки гордятся не-персе, они им сочувствуют и полны желания присоединиться к ним в марше к стране Королевы Виктории. Пусть отважные не-персе подождут Мийача на Миссури у переправы Коровьего Острова до двадцать третьего солнца месяца Сухой Травы или Когда Олень Бьет Копытом Землю - сентября.
Выбор вождя на молодого Черного Дрозда выпал не случайно. В нем текла кровь Проткнутых Носов, ибо его мать была урожденной Уаллоуа вождя Джозефа, ставшая женой Такчи Нажина, Стоящего Лося. Три года назад Черный Дрозд вместе с матерью посетил ее родные места- Долину Извилистых Вод- и был очарован теми краями. Ему понравились сами не-персе, христиане и язычники, воины и вожди. Черный Дрозд часто вспоминал эту незабываемую поездку, из которой он вернулся на чистокровной аппалузе Вотави, Боевом Талисмане, подарке племянника Джозефа, Желтого Волка. С этим порывистым и в то же время справедливым не-персе Черный Дрозд подружился быстро. Целое лето они вместе охотились, путешествовали и даже ходили в поход за лошадьми бэнноков. Расставаясь, они договорились увидеться снова через несколько лет. И вот при каких обстоятельствах назревает эта встреча! Никогда не воевавшие против белых не-персе подняли Топор Войны и ушли из своей сказочной страны. Обескровленные Мийача, сражаясь с бледнолицыми постоянно, вынуждены были сдаться. Мир краснокожих рушился на глазах. Бледнолицые завоеватели безжалостно толкали индейцев к краю пропасти.
Невеселыми были думы юного оглала, сидевшего на мшистом валуне большого взгорка Кларке Форк. К ним еще примешивались опасения, что не-персе, может быть, уже сдались или пошли иным путем. Он устал от одиночества, его глаза болели от постоянного напряжения. Уахпа Танка стал подумывать об уходе в Форту Питилисс, когда -наконец -то! - на горном перевале показалось облако пыли. Оно росло и ширилось, и вскоре большая индейская колонна спустилась в долину ручья Кларке Форк.
- Их-ха! - рявкнул оглала радостно и, вскочив на Вотави, помчался вниз.
Это были не-персе! Они не сдались, они по-прежнему продолжали двигаться в сторону Канады!
Черного Дрозда встретили несколько разведчиков племени, и среди них был его давний знакомец, Желтый Волк.
- Хау, кола! - крикнул племянник Джозефа, узнав молодого оглала. - Вот мы и встретились. Но что ты делаешь здесь, в землях кроу?
- Я высматривал не-персе, Хемене, и, как видишь, не впустую.
Друзья пообщались, повспоминали былое. Потом, когда Черный Дрозд коснулся серьезных проблем, Желтый Волк повел его к своему дяде, великому мирному вождю не-персе, Хейнмоту Туйялакекту, Джозефу.
Люди разбирали поклажу с лошадей и повозок-травуа. Там и тут стали подниматься палатки, зажглись костры для приготовления пищи. Всеми этими мероприятиями командовал Джозеф, и друзьям пришлось его подождать. Только он освободился, как Желтый Волк подвел к нему своего тетонского товарища.
- Это Черный Дрозд, Хейнмот.
Великий миротворец, а теперь боевой не-персе, подумал оглала, сильно изменился. Нет, красивое лицо с высокими скулами, орлиным носом и мягкими губами оставалось прежним. Прежними были и коротко подрезанные надо лбом волосы с двумя тонкими косичками, падавшими на грудь, и желтые с голубым нитки бус, и замшевая прекрасная одежда, испещренная голубым, коричневым и зеленым орнаментом. Изменились его раскосые глубокие глаза - душа этого величественного индейца, И без того печальные, они стали похожи на два безрадостных омута. Это были глаза человека, пережившего муки и знавшего, что это еще не все. При виде оглала он, однако, нашел в себе силы улыбнуться.
- Привет тебе, сын Голубой Лани. Что привело тебя сюда?
- Я послан к не-персе моим вождем Татека-Хомни, - сказал Черный Дрозд.
И передал Джозефу слова Вихря.
- Мои уши были открыты, сын Голубой Лани, -поговорил мягко Джозеф. Они будут открыты и у всех вождей, которые сейчас соберутся в палатке Худого Лося, нашего дорожного лидера. Жди, тебя позовут.
Пока глашатай ходил по лагерю, выкрикивая имена вождей, Желтый Волк рассказал Черному Дрозду о тяжелом пути не-персе.
- Во всех трех серьезных битвах мы вышли победителями. Ни однорукий Говард, ни Красный Нос Гиббон, ни медлительный Стерджис не добились того, чего хотели. не-персе продолжают ехать вперед. Но они понесли страшные потери. Теперь у них не более сорока боеспособных воинов. Хорошо, что еще не было потерь среди вождей. Даже старые Белая Птица и Резкий Звук крепко держат в руках оружие и надеются на лучшее.