Он не находил слов. В течение того времени, что он был один, Василий Дмитриевич всё обдумал, ему казалось, он нашел правильное решение, но сейчас, видя перед собой старшую дочь с испуганными растерянными глазами, он почувствовал смятение. Вернулась неуверенность. Но он решил быть твердым. Ему необходимо выполнить отцовский долг.
— Папенька, я готова всё объяснить, — неуверенно начала Ирина, но граф покачал головой:
— Нет. Не надо никаких объяснений. Я видел всё собственными глазами. И это было ужасно! Я никогда, слышишь, никогда и в самом страшном сне не мог предположить, что буду стыдиться своей дочери! А сейчас я стыжусь! Стоять в чем мать родила перед незнакомым мужчиной! И ты…
— Нет! — порывисто выкрикнула Ирина и сделала несколько шагов навстречу отцу.
— Не смей меня перебивать! — граф Палагин в сердцах ударил по столу кулаком, некоторые бумаги взметнулись и спланировали на пол. — Ты совсем распоясалась! Согласен, здесь есть и моя вина! Я дал тебе слишком много свободы, ни в чем не ограничивал, и вот, полюбуйтесь, результат! Моя дочь превратилась в бесстыжую девку!
— Папа! — Ирина снова попыталась прервать поток ужасных изречений, смертельно ранивших её душу. Она никогда не видела отца в таком гневе. Казалось, ещё мгновение, и он начнет крушить мебель. Раньше ей всегда с легкостью удавалось погасить вспышки ярости, переубедить его, заставить выслушать. А теперь он не давал ей и слова сказать. Осыпал несправедливыми обвинениями и не позволял защититься!
— Что папа? — взревел, точно голодный медведь, Василий Дмитриевич. — Я не желаю слушать твои лживые оправдания!
— Я никогда тебе не врала! — уже не скрывая слёз, попыталась защититься Ирина. — Я всегда говорю правду! Поэтому мне больно слышать твои обвинения! Позволь всё рассказать!
— Рассказать что?
— Как обстояло дело!
— А что здесь рассказывать? — прорычал, а не проговорил граф Палагин. — Моя дочь разгуливала нагой перед своим полюбовником! И давно ты с ним съяшкалась? Сколько? Как только я уехал в Петербург?! Неужели у тебя совсем нет стыда!
— Да что ты такое говоришь! Отец, одумайся! Я никогда прежде не видела этого человека! Ракотин? Так его фамилия? Я купалась, когда он появился из ниоткуда! Я его увидела за какое-то мгновение до тебя! — горячо принялась говорить Ирина, но, заметив взгляд отца, приостановилась и тихо, обреченно, спросила: — Ты мне не веришь, да?
— Не верю, — признался Василий Дмитриевич и покачал головой. Его душили сомнения. Неужели он совсем не знает собственное дитя? Неужели он так мало уделял внимание детям, что старшая дочь превратилась в гулящую? И Ракотин…. Что это за человек, и как он связан с Ириной? Одни вопросы. А времени, чтобы во всем разобраться совсем не оставалось. Скоро должен приехать тот самый Петр Сергеевич. И Василий Дмитриевич знал, что тому скажет.
Ирина внимательно посмотрела на отца, и внезапно поняла, что если она и дальше будет упираться, всё отрицать, то он только сильнее убедиться в своей правоте. Он уперся и ничего не желает слушать. Ирина почувствовала, что отчаяние всё сильнее завладевает ей. Она сжала руки и дрогнувшим голосом спросила:
— О чем ты будешь говорить с Ракотиным? Что ты решил?
Граф Палагин помедлил с ответом. Он сел за стол и бросил сигарку в золотую пепельницу.
— Здесь только два варианта, — медленнее, и более спокойно проговорил Василий Дмитриевич, но Ирина внутренне сжалась. Её плечи поникли. — Ракотин скомпрометировал тебя, мы все это понимаем. Понимает и он. Поэтому…. Мы сегодня или договоримся о вашей помолвке или о том, когда я смогу к нему прислать секундантов.
Ирина невольно пошатнулась, побледнела.
— Помолвка?… — одними губами выдохнула девушка.
— Именно! И я, надеясь, что именно этот вариант предпочтет Ракотин. Мне бы не хотелось, чтобы дело дошло до дуэли.
У Ирины закружилась голова, перед глазами всё поплыло, но ей удалось глубоко вздохнуть и взять себя в руки. В сей ответственный момент она не должна раскисать.
Решалась её судьба.
— Батюшка, но я не хочу выходить за него замуж! Умоляю тебя, одумайся! Не губи меня!
— Замолчи! — снова прикрикнул на неё Василий Дмитриевич и подался вперед. — Всё решено!
— Ты не можешь так говорить!
— Могу, и говорю! Я твой отец, и пока я принимаю все решения, и требую беспрекословного повиновения!
Ирина подошла к столу, встала напротив отца.
— Папенька, мы не знаем этого человека! Ты мне не веришь, но я говорю правду, поверь! Неужели ты готов отдать дочь неизвестно за кого, лишь только потому, что мужчина увидел меня нагой?
Уж лучше бы Ирина молчала. Лицо Василия Дмитриевича побагровело от ярости.
— Перестань мне перечить! Я твой отец, и как я решу, так и будет! Ты ведешь себя просто отвратно! Я не узнаю тебя, Ирина! Ты опозорила себя, и готова опозорить всю семью! Подумай о девочках!
— А обо мне ты подумал? Ты, папенька, готов выдать меня замуж за незнакомого человека! — снова сорвалась на крик Ирина. Эмоции хлыстали через край. С каждой прошедшей минутой её охватывал всё больший ужас.
— Прочь! Иди вон! Видеть тебя не могу!
Ирина зажала рот руками, последний раз взглянула на отца, резко развернулась и выбежала из кабинета.
Её душили слёзы, и, не разбирая дороги, не заметив притаившихся в углу близнецов, она пробежала в свою комнату, и там, не скрывая громких рыданий, бросилась на кровать.
Отец даже не представлял, какую участь готовил ей.
Глава 4
Петр действовал быстро и решительно.
Приехав в поместье, он не стал звать камердинера, переоделся без посторонней помощи, но перед этим всё же умудрился побриться и ни разу не порезаться. Ему не хотелось ни с кем встречаться и объяснять, почему он мрачнее тучи. Единственным его желанием было напиться, и напиться хорошенько, так чтобы нельзя было двинуться с места, и чтобы все мысли улетучились прочь.
Но, видимо, сегодня был не его день, потому что, как только он вышел из комнаты, то натолкнулся на Романа:
— Петр, ты куда собрался? Мне на кухне сообщили, что видели тебя. Не успел приехать, как снова куда-то отправляешься?
Петр усмехнулся.
— Я, брат, еду свататься.
— Что?!
— Вот так, дружище.
Петр намеревался пройти мимо Романа, но тот схватил его за рукав.
— Ты серьезно? Петя, да в чем дело?! Объясни, побойся Бога! Вы меня с вашими внезапными свадьбами с ума сведете!
— Это у нас в роду! — Роман имел в виду, что его сестра тоже объявила о своей свадьбе со старшим Ракотиным лишь за две недели до венчания. — Потом, Роман, всё потом. Я и так опаздываю. Извини. Увидимся после ужина.