До последнего времени все ее усилия имели очевидный меркантильный оттенок, но когда на ее горизонте появился Люциан Дензил, бедная женщина и в самом деле влюбилась. Однако, несмотря на все прилагаемые усилия, она была совершенно уверена, что Люциан никогда на ней не женится. Тем не менее он стал для нее полубогом, ее идеалом мужественности. Ему она поклонялась, и краснела всякий раз, встречаясь с ним.
Дензил занимал спальню и гостиную – две милые́ комнаты, окна которых выходили на Женевскую площадь. Мисс Гриб ухаживала за своим постояльцем, лично готовила ему завтрак и чувствовала себя счастливой, если, перед тем как углубиться в утреннюю газету, Люциан на несколько мгновений уделял ей внимание. В такие дни мисс Гриб спускалась в гостиную, пребывая в радостной эйфории, а потом целый день витала в мечтах, которым так и не суждено было никогда сбыться. Ее романтические фантазии были еще изумительнее, чем те, о которых она читала в своих любимых повестях – дешевых книжечках по пенни за штуку. Но, в отличие от этих рассказов, она знала: ее роман никогда не завершится браком. Бедная, глупая, жалкая мисс Гриб! Она могла бы стать хорошей женой и любящей матерью, но по иронии судьбы ей не удалось стать ни той, ни другой. И комедия ее охоты за молодыми мальчиками превратилась в трагедию «синего чулка». Она превратилась в одну из тайных мучениц, достойных скорее слез, чем смеха…
На следующее утро после странной встречи с Бервином, когда молодой адвокат Люциан Дензил завтракал, а мисс Гриб прислуживала ему, между ними произошел странный разговор. Налив молодому человеку чая, вручив ему почту и убедившись, что завтрак понравился, мисс Гриб чуть замешкалась в комнате в надежде, что Люциан обратит на нее внимание. И в этот раз ее надежды оправдались, потому что Дензил хотел побольше узнать о странном человеке, которому помог прошлой ночью. И еще Дензил отлично знал, что никто не расскажет ему подробнее о мистере Бервине, чем оживившаяся домовладелица, которой известны все местные сплетни. Первое же его слово заставило мисс Гриб метнуться назад к столу, подобно голубице, бросившейся к своему гнезду.
– Вы знаете что-нибудь про дом номер тринадцать? – поинтересовался Люциан, размешивая чай.
– Знаю ли я что-нибудь о доме номер тринадцать? – в изумлении повторила мисс Гриб. – Конечно, знаю, мистер Дензил! Нет ничего, чего бы я не знала о том доме. Призраки, вампиры и духи обитают в его стенах.
– Вы считаете, что господин Бервин – призрак?
– Нет, конечно… Но он определенно скрывает какую-то тайну, и мне все равно, знает он об этом или нет.
– И в чем это выражается? – продолжал расспросы Дензил.
– Ну… – озадаченно протянула мисс Гриб, явно затрудняясь с ответом. – Никто ничего о нем толком не знает. Он окружен тайной. Согласитесь, что это… это не…
– Не вижу причин, почему старый джентльмен, ведущий уединенный образ жизни, должен рассказывать о своей личной жизни всем, кто живет с ним по соседству, – сухо заметил Люциан.
– Тот, кто не сделал ничего плохого, кому нечего скрывать, не должен таиться, – едко парировала мисс Гриб. – А господин Бервин ведет такой образ жизни, что любой может заподозрить в нем фальшивомонетчика, вора или даже убийцу!
– А есть какие-нибудь основания для любой из этих версий?
И вновь вопрос постояльца озадачил домовладелицу, поскольку она не имела никаких разумных оснований для своих диких утверждений. Однако она сделала попытку настоять на своем.
– Господин Бервин живет в полном одиночестве, но у него часто бывают гости, – объявила она тоном, не терпящим возражения.
– Почему бы и нет? Любой человек, если пожелает, может стать мизантропом.
– Но он не имеет никакого права так вести себя в нашем престижном квартале, – покачав головой, ответила мисс Гриб. – Только пара комнат в доме приведена в порядок, а остальные остаются во власти призраков. К тому же у господина Бервина нет слуги, а госпожа Кеб-би, которая прибирает в том доме, говорит, что он ужасно пьет. Когда ему приносят поесть от Нельсона Хутела, лавка которого за углом, он ужинает в одиночестве. Господин Бервин не получает писем, не выписывает газет. Шляется где-то целый день, а потом, как сова, появляется только ночью. Если он не преступник, то почему ведет такой образ жизни, а, господин Дензил?
– Может, он просто нелюдим и ему нравится замкнутый образ жизни.
Мисс Гриб еще раз покачала головой.
– Может, он и не любит людей, но гости к нему все равно ходят, – настаивала она на своем. – Только все они прячутся от посторонних глаз.
– Что вы имеете в виду? – удивился Люциан.
– Никто не видел, как они приходят и уходят.
– Что вы имеете в виду, мисс Гриб? – настойчиво повторил Люциан.
– Никто из них не входил и не выходил через парадную дверь, – нахмурившись, продолжала женщина. – Но в доме только один вход… Теперь Блиндерс – наш полицейский – часто прогуливается возле того дома, когда находится на дежурстве. Два или три раза он встречал возле дома господина Бервина, когда уже темнело. Всякий раз они обменивались дружескими приветствиями, и каждый раз Бервин был один!
– Хорошо, хорошо… Но что из того? – нетерпеливо поинтересовался Люциан.
– А то, господин Дензил, что Блиндерс после встречи с Бервином с площади не уходил, но видел две или три тени за занавесями гостиной. А теперь скажите: если господин Бервин вышел на площадь один, то как вошли в дом его гости? – Мисс Гриб почти выкрикнула свой последний аргумент.
– Вошли через заднюю дверь, – высказал предположение Люциан.
Мисс Гриб снова покачала головой.
– Я знаю заднюю стену дома номер тринадцать как свои пять пальцев, – заявила она. – Там есть двор и забор, но нет никакой калитки. Войти можно только через парадную дверь или через люк в подвале, который в нескольких ярдах от двери. Так что никто не мог пройти в дом так, чтобы Блиндерс его не заметил, – торжествующе закончила мисс Гриб. – Только эти посетители мимо полицейского не проходили.
– Может, они прошли через площадь, когда Блиндерс еще не заступил на дежурство?
– Нет, – отрезала мисс Гриб, готовая к этому возражению. – Я думала об этом и пыталась понять, что происходит… Тогда я поинтересовалась у полицейских, дежуривших днем, но и они заверили меня, что в дом номер тринадцать никто не заходил.
– Выходит, господин Бервин живет в доме не один, – проговорил озадаченный Люциан.
– Прошу прощения, господин Дензил, но этот человек определенно занимается чем-то незаконным, – не уступала женщина. – Госпожа Кебби обошла весь дом. Там не было ни души. Более того, господин Дензил, я боюсь, что настоящее имя этого человека вовсе не Бервин.