– Значит, ничего не подстрелю, – обреченно вздохнул Хью. – Тем более, сэр, что для вашей компании я не гожусь. Оруженосцы, эсквайры, заряжальщики – нет, все это не для меня. Рылом не вышел-с.
Вместо ответа сэр Уильям погрузился в мрачное молчание. Его многоопытная жена, прекрасно понимавшая, что за мысли бороздят сейчас мозг супруга, поспешила отвлечь его, спросив Хью, не видел ли он еще Вики Фэншоу.
– Нет, это удовольствие мне еще предстоит, – улыбнулся ее сын. – Если верить Мэри, это нечто необыкновенное.
– Я встретила ее вчера во Фриттоне, – как бы невзначай обронила леди Диринг. – Хорошенькая мордашка – такой, наверное, была и ее мать в том же возрасте. А почему Мэри так странно про нее выразилась?
– Говорит, что Вики – это вещь в себе. Совершенно непредсказуемая. Бесенок в юбке. К тому же с весьма недюжинным актерским талантом.
– А мне она приглянулась. Говорят, все молодые люди в округе без ума от нее.
– Джентльмены предпочитают блондинок, – усмехнулся Хью, поднося к трубке зажженную спичку. – А что, пресловутый русский князь – тоже претендент на ее руку?
– Вот уж не знаю! Надо же, мне и в голову не пришло… – всплеснула руками леди Диринг. – Ах, я уже предвкушаю, как мы завтра позабавимся!
Сэр Уильям раздраженно фыркнул, а его сын, звонко расхохотавшись, осведомился, кто еще приглашен на вечер к Картерам.
– Точно не знаю, но Боутри придут, – ответила леди Диринг.
– Боутри? – изумленно воскликнул сэр Уильям, начисто позабыв о своем намерении не принимать участия в разговоре на столь отвратительную тему.
– Да, я вижу, Эрминтруда развернулась вовсю, – покачал головой Хью. – Мне казалось, что более чопорной и неприступной зануды, чем Конни Боутри, во всем королевстве не найти.
– Пф! – брезгливо хмыкнул сэр Уильям. – Она ведь тоже из нашего Больничного комитета. Интересно, чем они ее заарканили?
– Ах вот оно что, – задумчиво протянул Хью. – А я, признаться, уже начал ломать голову, что заставило вас клюнуть.
– Это только я клюнула, – поправила его леди Диринг. – Конни Боутри здесь ни при чем.
– Тогда что за черт дернул ее принять приглашение этой вульгарной дамочки и ее недотепы мужа? – уязвленно спросил сэр Уильям.
– Не черт, а Бог, – ответила леди Диринг. – Не бойся, дорогой, – поспешно добавила она, заметив, как передернулось лицо сэра Уильяма, – я вовсе не кощунствую. Дело в том, что Конни преобразилась. На нее, по ее словам, снизошло озарение Господне! Она поняла, что для того чтобы обрести вечное спасение, нужно постичь абсолютную любовь. А преображенным людям все нипочем: и пошлость Эрминтруды, и неотесанность ее непутевого муженька.
– Свихнулась, значит? – пожал плечами Хью. – Бедняга Том!
– Возможно, ты прав, – кивнула леди Диринг. – Во всяком случае, она без конца прощает ему какие-то прегрешения, которых он, по его словам, никогда не совершал. Надеюсь, она придет в себя, ведь как-никак она президент Ассоциации консервативных женщин, не говоря уж о Больничном комитете, Деревенском клубе и Обществе матерей. К тому же, познав озарение, она совершенно перестала посещать наши благотворительные мероприятия. Не знаю отчего, но все эти преображенные люди перестают быть такими милыми и добрыми, как прежде.
– Чушь собачья! – убежденно провозгласил сэр Уильям. – Вот уж не думал, что она такая безмозглая!
– Это случилось вскоре после того, как Элизабет вышла замуж и уехала в Индию, – пояснила леди Диринг. – Должно быть, бедняжка решила, что утратила смысл жизни, вот у нее мозги набок и съехали. Я вас просто предупредить хотела, на всякий случай…
– О Господи! – Сэр Уильям закатил глаза. – Надеюсь, она не попытается преобразить меня! Или, еще того хлеще, предложить мне свою абсолютную любовь?
– Боюсь, что попытается, – вздохнула его жена. – Так что никуда тебе не деться!
– Как, прямо на званом ужине? – взвыл сэр Уильям.
– Где угодно.
– Нельзя же заниматься миссионерством за ужином! Это вредно для пищеварения. В конце концов, это же просто… богохульство!
– Возможно, – пожала плечами леди Диринг. – Впрочем, это не наша забота, дорогой.
– Я уже втройне жалею, что ты клюнула на удочку Эрминтруды и согласилась, – мрачно произнес сэр Уильям.
– А я – нет! – заявил Хью. – Я тоже предвкушаю удовольствие. Вы только представьте: ошеломляющая блондинка, русский медв… то есть князь, да еще и сбрендившая Конни Боутри! Редкостный коктейль! Мэри, правда, ничуть не обрадовалась, но она, должно быть, просто не понимает, какая потеха нам предстоит! Надеюсь, что князь оправдает наши ожидания. Кстати, он, должно быть, уже приехал.
Князь и в самом деле приехал, а в эту минуту как раз стремился поцеловать пухлую ручку Эрминтруды. Был он очень смуглый, неопределенных лет, необычайно красивый и стройный, с белоснежными зубами и безукоризненными манерами. Когда гость, склонившись над рукой миссис Картер, облобызал ее, Эрминтруда не смогла сдержать торжествующего взгляда, которым обвела своего мужа и Мэри.
– Дорогая моя! – воскликнул князь. – Вы, как всегда, обворожительны! Я восхищен! А вот и малышка Вики! Ах нет… Это не малышка Вики!
Повернувшись к Мэри, он протянул ей свою холеную руку с тонкими наманикюренными пальцами. Мэри, не зная, как в таких случаях положено поступать по этикету, робко пожала ее.
– Здравствуйте, – нерешительно произнесла она, теряясь в догадках, не сделать ли книксен.
Не выпуская ее руки, князь вопросительно посмотрел на Эрминтруду.
– Это мисс Клифф, воспитанница моего мужа, – сказала та. – А вот и сам мой муж. Уолли, позволь представить тебе князя Варасашвили.
– Я очень рад! – улыбнулся князь, выпуская ладошку Мэри и обмениваясь рукопожатием с Уолли. – Очень! Премного о вас наслышан!
Уолли встревоженно встрепенулся, но, прежде чем он успел спросить князя, о чем именно тот наслышан, Эрминтруда поспешила увести гостя в его комнату.
Невинная фразочка, оброненная князем, окончательно выбила бедного Уолли из колеи, поэтому не успел высокий гость скрыться из виду, как Уолли принялся изливать на окружающих накопившуюся желчь.
– Типичный фанфарон, вот он кто! – сказал он Мэри. – Фанфарон и дамский прихвостень. Альфонс разодетый! Хотел бы я знать, откуда он берет деньги на свои костюмы! А, что скажешь?
Говорить Мэри было нечего, к тому же, не получив от Эрминтруды подтверждения способности князя тем или иным путем зарабатывать на жизнь, она и сама склонялась к тому, что в словах Уолли таилась изрядная доля истины.
Тем временем Эрминтруда проводила знатного гостя наверх, где ему была отведена самая лучшая спальня, и взволнованно высказала надежду, что ему там будет удобно. Просторная комната, обставленная с вызывающей роскошью, не давала повода в том усомниться, однако Эрминтруда с чисто женским кокетством желала услышать соответствующие заверения из уст самого князя. И он ее не разочаровал.