— Все хорошо, — сказал первый заступник. — Жители смирные, благонамеренные, господа чтят, и все такое… — Заступник вспомнил, как на его глазах молодой содомлянин перемигнулся с юной гоморреянкой, и замялся: — Есть, правда, недоработки морального порядка…
— Недоработки? — насторожился всевышний. — Это уже хуже.
— С кем не случается? — поспешил вмешаться второй заступник. — Мы сами были и молодыми, и даже детьми… — Сказав о детях, второй заступник вспомнил мальчишку-гоморреянина, который показал ему язык. — Кстати, с детьми у них не все благополучно. Так сказать, промахи в вопросах воспитания.
— Промахи? — нахмурился всевышний. — Это еще хуже!
— С детьми — сами знаете как. Это не то, что взрослые… — сказал третий заступник и осекся. Он вспомнил двух взрослых людей, которые валялись на улице Содома, пьяные в стельку.
— Ты что-то хотел сказать? — покосился на него всевышний. — Ну, говори, выкладывай!
— Срывы у них… по части возлияния… — выдавил из себя третий заступник.
— Срывы?! Да это же черт знает что! Уничтожить! Сжечь! Испепелить до основания!
Уничтожили, сожгли, испепелили.
Сокрушаются святые заступники:
— Все труднее работать со стариком… Такие города, таких людей уничтожить! Ну и порядки пошли — прямо-таки Содом и Гоморра!
ВТОРОЗАКОНИЕ
«Возлюби ближнего!» — гласит первый закон. А о том, что своя рубашка ближе ближнего, — это уже второй закон.
«Не убий!» — гласит первый закон. А о том, чтоб убивать всех инакомыслящих, — это уже второй закон.
Для людей бог создал закон, а для себя — второзаконие.
КАРА ГОСПОДНЯ
— Не пожелай жены ближнего своего! — сказал господь, смерив жену ближнего понимающим взглядом. И когда один из смертных ее пожелал, бог тут же покарал его на месте.
Ведь этот грешник не только украл чужую жену — он, можно сказать, украл чужую идею!
ЗЕМЛЯ ОБЕТОВАННАЯ
А земля обетованная оказалась обычной землей да еще вдобавок сухой и каменистой.
Соплеменники Моисея ковырялись в этой земле и с тоской вспоминали то время, когда они, голодные и босые, брели по безводной пустыне и впереди у них была земля обетованная…
ЖЕРТВЕННАЯ ТЕЛИЦА
Богу нужны жертвы. Бог не может без жертв. И вот ему понадобилась телица. Не какая-нибудь, а рыжая, естественно, молодая, без каких-либо недостатков и не знавшая ярма.
На скотном дворе заседает приемная комиссия.
— Ну, отвечай: знала ярмо?
Телица потупилась.
— Тебя спрашивают!
— Знала…
— Проваливай! Следующая!
— Есть недостатки? — спрашивают у следующей.
— Какие наши достатки? — вздыхает телица. — То того нет, то другого…
— Следующая! Эй, ты, куда прешь? Ты же не рыжая, а черная!
— Но я не знала ярма…
— Не пойдет! Следующая!
Перед комиссией — ярко-рыжая телица.
Шепот в комиссии:
— Вам не кажется, что она крашеная?
— Один черт! Теперь в этом не разберешься.
— Я вас слушаю, — говорит телица, будто она не телица, а председатель приемной комиссии.
Члены комиссии затихают. Потом следует вопрос:
— Простите, пожалуйста, у вас есть недостатки?
Телица вскидывает голову и делает корпусом полуоборот:
— Вы что, сами не видите?
Члены комиссии краснеют.
— Да, да, конечно… Еще один нескромный вопрос: вы знали ярмо?
— Ярмо? За кого вы меня принимаете?!
Комиссия удовлетворена. Вот это телица! Такую не стыдно принести в жертву.
Но члены комиссии не спешат. Они сидят и, как завороженные, смотрят на рыжую телицу. Потом один из них говорит:
— Приведите-ка сюда ту, черную…
ОСЛИНАЯ ЧЕЛЮСТЬ
Осел сказал:
— Вот я тебя сейчас челюстью!
— Это как? — растерялся лев.
— Ты что ж, не читал святого писания? Там ясно сказано, что Самсон побил ослиной челюстью тысячу филистимлян.
— Ишь ты! Целую тысячу?!
— Ни больше, ни меньше. Ослиная челюсть — страшное оружие, если она в надежных руках!
— Покажи! — попросил лев. — Разреши, пожалуйста, я потрогаю!
Потом лев стоял над мертвым ослом, прижимая к груди его челюсть. «Да, думал лев, — покойник был прав: в надежных руках ослиная челюсть — страшное оружие!»
ЛИСИЦЫ САМСОНА
Собрал Самсон триста лисиц и говорит:
— Вот какое дело: надо отомстить филистимлянам. Сейчас я подожгу вам хвосты, а вы побежите и выжжете все их поля.
Лисицам понравилась такая идея. Подставили хвосты, побежали.
— Ну и хитер наш Самсон!
— Шутка сказать — до такого додуматься!
Бегут лисицы — ног под собой не чуют:
— О, это будет месть!
— Страшная месть!
Бегут лисицы, объятые пламенем:
— Ох и достанется филистимлянам!
— Представляете, какой у них будет вид?
— Да, не хотелось бы быть на их месте!
ВАЛААМОВА ОСЛИЦА
И заговорила ослица человеческим голосом:
— Со слов Валаама…
Разинули рты святые угодники: шутка сказать — со слов Валаама!
— Тише, тише! — шикают друг на Друга. — Дайте уловить, дайте запомнить!
— Со слов Валаама… — говорит ослица.
— Со слов Валаама, — млеют угодники, — действительно, лучше не скажешь.
И никто не знает, кто такой Валаам. Но, наверно, кто-то такой, раз на него ссылаются. Может, из Библии, может, еще откуда…
Слушают святые угодники.
На ус мотают.
Пример берут.
С ослов Валаама.
СТАДО МОИСЕЕВО
— Не сотвори себе кумира. Я, например, не сотворяю. У меня, например, к этому не лежит душа.
Зашумело стадо Моисеево.
— Вы слышали, что сказал Моисей?
— …как это правильно!
— …как верно!
— …не сотвори кумира!
— …не сотвори!
— …о Моисей!
— …мудрый Моисей!
— …великий Моисей!
ГОГ И МАГОГ
Плохи дела у бога. Люди живут убого.
Попробуй всем угоди: их много, а он один.
Позвал бог Гога. «Иди, — говорит, — на подмогу.
Ну как мне справиться — сам посуди: вас много, а я один».
Пошел, поднатужился Гог, взмолился: «Помилуй, бог!
Раба своего не вини: их много, а мы одни!»
Позвал Гог Магога: «А ну-ка, поможем богу!
Пусть увидит всевидящий бог, что значат Гог и Магог!»
Трудился, крутился Магог, но богу никак не помог.
И, видя, что плохи делишки, на помощь позвал людишку.
Людишка встал, подтянулся, к народу лицом повернулся (позиция этого рода имеет успех у народа).
«Эй, — крикнул людишка, — люди! На бога роптать не будем!
Чем меньше, тем больше, чем хуже, тем лучше, — на небе сполна получим!»
Поверили люди людишке, собрали свои вещички:
что было, всего понемногу, последнее отдали богу.
Бог удивился: «Смотрите-ка! Хотя б тебе слово критики!
Там, где бессильны Гог и Магог, нужен один демагог».
ПРОРОК ИОНА
Иону бросили в море.
— Человек за бортом! Человек за бортом! — вопил пророк, дрожа от страха и холода.
Усердно жестикулируя, он кое-как держался на воде. Потом его проглотил кит.
— Ну вот и слава богу, — сказал Иона, когда они остались вдвоем. — Куда мы теперь поплывем? Надеюсь, к берегу?
Кит очень удивился.
— Откуда ты знаешь? Я как раз туда собирался…
— Чудак ты, — сказал Иона. — Чудо-юдо… Ведь я же пророк, мне все известно заранее.
Кит не нашел что ответить.
— Тебя как зовут? — спросил он, помолчав.
— Иона.
— А чего это ты, Иона, там колотишься?
— Богу молюсь.
— Странно, — сказал кит. — Я думал, одного проглотил, а вас, оказывается, там двое?
— Вот чудо-юдо, — засмеялся Иона. — Бог не здесь, он на небе, а я отсюда ему молюсь.
— Небось, не услышит? — усомнился кит.
— Услышит, он все услышит!
— А у меня с этим делом беда, — пожаловался кит. — Глохнуть чего-то стал. Рыба мимо проплывет — и то не слышу. Кабы не ты — хоть с голоду пропадай!
Иона пуще заколотился.
— Научи меня молиться, Иона, — попросил кит.
— Плыви к берегу, там увидим.
Когда подплыли к берегу, Иона стал учить кита:
— Скажи: «Господи, помилуй!»
— Господи, помилуй!
— Громче!
— Господи, помилуй!
— Да не так, не сквозь зубы — пошире рот разевай!
— Господи, помилуй! — рявкнул кит во всю пасть, и Иона выскочил на берег.
— Постой, куда же ты? — растерялся кит. — А как же я? С голоду пропадать, что ли?
— Ты богу молись, — посоветовал Иона. — Попроси у него, он подаст.
Но кит уже разуверился в боге.