— И на заводе нам с тобой — позор, — уничижительно сказал Литр Иваныч. — Что, скажут, мужики? кишка тонка? Нет, не дождутся. Ты прав. Это специально всё делается. И газету тебе специально подложили. Положи, где лежала, эту провокацию. И всё! Мы не видели. Железнодорожники, блин. В клетчатых пиджаках. Пойдем. Но пасран. Они сами на чем-нибудь проколются.
* * *— А газетки у вас какой нет? — спросил Сергей в купе, забравшись на верхнюю полку.
— Что вы, — ответила Катерина, — я газеты не покупаю. Дорого.
Литр Иваныч понимающе кивнул, потом сделал знак глазами Сергею.
— Наверно тиражи маленькие, — ехидно сказал он. — Дорого печатать железнодорожную газету.
— А что не дорого? — ответила бабуся. — Я не знаю, что сейчас не дорого. Все дорого. В Америку только дешевле позвонить, чем в Кострому.
Сергей расхохотался.
— У вас что, не так? — спросила бабуся.
— Нет, не так, — весело ответил Литр Иваныч. — У нас дороже. А пенсия у вас велика?
— Да какое. Четыре тыщи.
— Хватает? Тыщ-то? — заботливо спросил Литр Иваныч.
Сергей, лежа, икал на полке, давясь хохотом.
— Попробуй. Проживи. Если бы не старик, хоть в борозду ложись и помирай. Ты давно в магазине был? «Хватает». За квартиру полпенсии отдай, не греши. Вода — хоть умываться не ходи. Ладно, убираться в магазине пристроили. Хоть немного, да всё денежка.
— А моя сказала: на пенсию выйду — и никуда, — сказал Литр Иваныч. — Буду на даче, к внукам буду ездить, к сестре. Отдыхать, говорит, буду. Хватит.
— Ну, если мужчина прилично зарабатывает… Чего же, — сказала бабуля, — Если возможность есть… Я бы с радостью великою.
— На четыре тысячи отдыхать, — начал Литр Иваныч, качая головой, как китайский болванчик, — это…
Сергей задыхался от смеха.
— А что? — прервала его Катерина, — Деньги что ли?
— Они просто курс не понимают, — сказал вошедший в купе Валерий. — Крона к рублю, так где-то, один к трем колеблется. Это не доллар.
— Тогда понятно, — Литр Иваныч сделал вид, что отступился. — Ну так что, Финляндия? — обратился он к Валерию. — Как там у них в магазинах? Добра разного много?
— Дочке комп купил, — сказал Валерий.
— Комп? — настороженно переспросил Сергей, свесив голову.
— Нотик, конечно.
— А цена? — вежливо поинтересовался Литр Иваныч. — Подходящая?
— Да мы сначала в Интернете посмотрели. Выбрали.
Литр Иваныч понимающе кивнул.
— Довольная? Дочка-то?
— Что ты! Им же надо! Как у всех. Нотик. Я уж говорю: ну, теперь учись хорошо. Старайся уж, доча.
— Эстонский, главное, чтобы знала, — сказала бабуся. — Без языка работу не найти.
— Она у меня и английский, и немецкий учит.
— Это молодец, — похвалил Литр Иваныч. — Это правильно. Эрудицию надо повышать. Вот, допустим, приедет на завод делегация, а она и переведет. Премия. Десятку, глядишь, и накинут.
— Моя младшая в Ирландию уехала, — похвасталась бабуся. — Замуж вышла. Уже шестой год там. Зовёт, приезжай, мама. Может и насовсем нас с дедом заберет. Сколько у тебя, спрашивает, пенсия, мам? Да как у всех. А я тебе, говорит, в два раза больше буду платить. Чтобы я, значит, с внучками нянчилась. Но я что-то… Они же по-русски ни бум-бум. Несознательные еще.
— Хорошая дочка, — сказал Литр Иваныч. — Только зачем с родины уезжать? В дебри капитализма?
— Там чужой мир, — поддакнул Сергей. — Безработица, проституция, преступность. Рост цен. Эксплуатация человека человеком. Система выжимания пота.
— Я тоже сначала против была. А у нас-то? Лучше что ли? Зарплата — гроши. Лишь бы с голоду не помереть. Начальники — сволота какая-то. Откуда вот повылезали. Ну, паразит на паразите. Все под себя гребут. Ну что? Что тут делать? Я еще понимаю — в Москве. А что у нас-то? Апендикс Европы. А гонору…
— Да, родина слонов, — сказал Валерий. — Они себе и ханты-мансы в родню записали. О, до чего дошло! С латышами и литовцами знаться не хотят, мы, мол, скандинавы. Викинги.
— Везде успели, — поддакнула Катерина. — Финнов-то хают. Эти, как они, называют-то?
— Лоси, — подсказал Валера.
— Ага. И, мол, тупые финны. Неразвитые. Недалекие. Из лесу недавно вышли. А финны — ведь умницы, по сравнению с этими задристышами. С Россией дружат, и много чего на этом мудро имеют.
— А мы, интернационалисты, людей на национальности не делим, — гордо сказал Литр Иваныч. — Был бы человек хороший.
— Так-то, оно, так, — согласился Валерий, поправляя матрац. — Я вот тоже — интернационалист. Да что-то не больно складно получается. Односторонне. Ладно, подремлем что ли.
* * *— Дочка у нее, значит, в заграницах, — сказал Литр Иваныч, прикуривая чинарик. — Одели вон как. Во всё импортное. Фу-фу-разфуфу.
— Вроде как дочка и прислала.
— Я и говорю: а чего ныть тогда? Одета-обута. Пенсия — четыре тысячи! — и не хватает. Ну, фантазии нет. Во! — Литр Иваныч постучал по стенке тамбура. — Я и то бы лучше придумал. Разве это юмор?
— Газеты, вишь, дорого. А с Америкой разговаривать ей недорого.
— С кем там она в Америке говорит? С президентом Картером? — едко посмеялся Литр Иваныч. — Кто ей соединяет на переговорном? Радистка Кэт? Это они тоже не сильно оригинально сочинили, я тебе скажу. А Валера? Машины покупает на получку без аванса. А дома тогда у них что? негритосы с опахалами? роботы тапочки приносят?
— На Жюль Верна при всём не тянет.
— Жидко, жидко, — сморщил нос Литр Иваныч. — На вертолетах по крышам летают. Карлсоны, едрическая сила.
— Им надо было Жванецкого пригласить. Чтобы ближе к жизни.
— Он и так по ниточке ходит. Вот-вот посадят. Дурак он что ли, в петлю лезть?
— Они, конечно, не слишком сильные артисты. Но, Яковлевич, согласись, получается всё же, достоверно, я тебе скажу. Сценарий — сценарием, а они молодцы. Надо будет потом автографы взять. И сфотографироваться.
— Подобрали из народа. Чтобы правдоподобие было. Как Шукшин снимал. Народ у нас талантливый, страна большая.
— Заинтересовали материально, — подсказал Сергей.
— Не без этого. Да и зрителям интереснее незнакомых артистов видеть. Может быть бы этот, как его, Афоня? У него бы получилось. Он достоверный. Вылитый, я те скажу, сантехник.
— Вряд ли. Я бы сразу узнал. Даже в парике. Когда передачу сделают, я думаю, сначала актеров представят, как режиссер задание дает, вот как поедут, что они говорить нам будут… Потом нас. Как по перрону идём, шатаемся. Цапфу тащим.
— Конечно, нехорошо… Совсем нехорошо, если покажут, как нас затащили и на полку бросили, — обеспокоился Литр Иваныч. — Если «Вокруг смеха», — там всё же интеллигенты. Они поспокойнее. Но я подозреваю: а что если это «Фитиль»? Всесоюзный сатирический? Они всю подноготную вывернут. А у меня носки дырявые.
— Мне все равно. У меня тоже дырявые. А где я им носков не рваных наберу? Вот заплатят гонорар — и куплю. И командировочные пусть тоже платят. Я не напрашивался.
— Да-да, — съязвил Литр Иваныч. — Может тебя еще и в «Кинопанораму» пригласят? Скажи спасибо, что в трезвяк не сдали.
— Смотри-ка, — Сергей поднял с пола монетку, — иностранная.
— Обронил кто-то. А может быть, и специально подбросили, — зло сказал Литр Иваныч. — Дай-ка.
Он повертел монетку, разглядывая.
— Какие-то три худые собаки.
— Зато честно, — возразил Сергей. — А у нас? Хочешь жни, хочешь куй. А всё равно получишь, — он сжал кулак и согнул руку в локте, — конскую залупу.
— Эт точна, — проговорил Литр Иваныч, — Израилич нам по самые не балуй вставит, мерин. Вместо того, чтобы работать, по киносъёмкам болтаемся.
— А если это согласовано?
— Если б у бабки хрен был, она б дедкой была.
* * *— Хазанов-то как? — поинтересовался Литр Иваныч.
— Шустрый, — ответила Катерина. — Показывали недавно, располнел.
— В соседнем купе едет, — сказал Литр Иваныч.
— Да что вы!? — удивилась бабуля.
— Шутка, — сказал Сергей. — Бамбарбия керкуду.
— Я вот теперь думаю: а может бросить всё, — сказал Литр Иваныч. — И пойти в кино сниматься. Камеры я не боюсь. Ты камеры боишься? — спросил он Сергея.
— Нет. Не боюсь. А чего бояться. Нас не спрашивают.
— А никогда не поздно, — сказала бабуся. — Сейчас сериалов разных уйма. Может и удастся где зацепиться. Никогда не поздно, как в песне поется, новый путь начать.
— Вот видите, — с довольным видом упрекнул Литр Иваныч, — тут у вас недоработка.
Он подмигнул Сергею и спросил у Валеры:
— А деньги хорошие артистам платят?
— Миллионщики они все, — вместо Валерия ответила бабуля, — лопатой деньжищи гребут.
— Деньжищи гребут, — согласился Валерий, — а смотреть нечего. Одна пустота. С нашими фильмами же не сравнить. «Три тополя на Плющихе», «Печки-лавочки», «Белорусский вокзал», «Они сражались за Родину» — какие шедевры снимали! «Пять вечеров», «Я шагаю по Москве». Да еще добрый десяток назову, не запнусь. А то и два — три. Один Гайдай чего стоит. А Данелия? Какие режиссеры! Элита. А нынешних? — не вспомню. Вот спроси — буду сидеть, думать. Вспоминать. А чего эти нынешние снимают? И не смешно, и не интересно. Но голый зад и сиськи — это обязательно. По сюжету вот не надо — нет, всё равно. Будет!