Добрались. И вот тут-то началась настоящая драка, причем без всяких поз и красивостей. Все понимали, что времени осталось не так уж и много, поскольку вот-вот набегут сержанты, и стремились использовать его самым эффективным способом. Кстати, из этих же соображений дерущиеся старались не кричать. Да и честно говоря, на крики не было ни времени, ни сил. Все добросовестно мутузили друг друга.
Первый же попавшийся мне болотник сразу попытался вцепиться мне в горло. К таким фокусам я был привычен и знал, как им противостоять. Так что ничего у него не вышло. Ничегошеньки. Вот мне — повезло. Я умудрился поймать на излом его руку и так резко ее рванул, что тот рухнул на колени. Ну а после этого уж сам бог велел врезать ему хорошенько коленом по физиономии. Я и врезал. И звук при этом получился такой, как надо. Смачный, настоящий. Такой бывает, например, когда ломают нос.
Болотник приглушенно охнул, я на всякий случай врезал ему еще раз и оттолкнул его прочь. На некоторое время он был не опасен. А на меня уже наседал следующий противник… Он оказался более умелым и вполне профессионально заехал мне ногой в живот. Я этого не ждал и едва не выпал в осадок. А чертов болотник тут же попытался ткнуть мне пальцами в глаза. Я каким-то образом умудрился увернуться и попытался сделать ему подсечку. Безрезультатно. Я все еще был не в форме, и ничего у меня не вышло. Болотник в этот момент, наверное, мог бы отправить меня в нокаут. Вот только его отвлекли. Кто-то из их бражки передал ему спинку от скамейки, и пока он ее хватал, пока примеривался, как бы ловчее ее пустить в дело, на него наскочил Щапа. Тот замолотил кулаками, словно мельница, и сразу же попал болотнику в челюсть. Да не один раз. Болотник зашатался, а Щапа, вырвав у него из рук спинку от скамейки, довольно ухмыльнулся. Вот такие штуки он любил, просто обожал.
Я к этому времени уже настолько пришел в себя, что попытался пристроиться с ним рядом, но туг кто-то сбоку врезал мне так, что я белого света не взвидел. Падая, словно подбитая кегля, я успел все же увидеть, как Щапа с совершенно зверской гримасой опускает спинку от скамейки какому-то болотнику на голову. Причем все это происходило замедленно, словно в старой виртуалке, когда тем, кто ее когда-то давно делал, вдруг приходило в голову дать зрителям возможность хорошенько разглядеть, как главный герой или там героиня куда-нибудь бегут или, наоборот, задумавшись, сидят на берегу пруда, переживая свое большое несчастье, а то и падают с пулей в груди. Последнее — чаще всего.
Так вот, я рухнул как подкошенный и потерял сознание. Правда, ненадолго, но когда я смог подняться на ноги, в вагон уже ломились сержанты. Один из них меня совершенно поразил. До этого я думал, что в сержанты попадают только чистюли. У этого же уши были, как у плотоядного йеху. Правда, судя по надетой на нем форме, принадлежал он к болотникам. А у них вполне могли действовать другие правила отбора. И все же… сержант — не чистюля!
Причем этот сержант верещал так же, как и остальные, и даже, как положено, палил в потолок из пистолета.
Я все еще пытался сообразить, как такое возможно, когда оказавшийся рядом со мной Щетинистый сказал:
— Все, потеха закончилась. Уходим.
И действительно, пора было уносить ноги, поскольку сержанты уже приступили к раздаче штрафов за нарушение дисциплины, драку в поезде, неуставной вид, и прочее, и прочее. Дожидаться, пока очередь дойдет до тебя, было бы в высшей степени глупо. Нет, конечно, подобной чаши миновать не удастся. Не в этот раз, так в следующий, я попадусь, и мое выходное пособие значительно уменьшится. Но почему именно сейчас? Пусть уж это будет когда-нибудь потом. Я развернулся и увидел, что нахожусь совсем близко от выхода из вагона. Может быть, не будь того удара, я бы успел забраться глубже, и это в данный момент обошлось бы мне в некоторую сумму денег. Так что иногда вовремя получить по голове — гораздо выгоднее, чем оглоушить кого-то другого.
Щетинистый юркнул в дверь, а я вслед за ним, и мы оказались в тамбуре. Здесь уже можно было не сильно торопиться. Вряд ли сержанты заметили, как мы улизнули. А если даже это не ускользнуло от их внимания, то за нами они не последуют. Им сейчас хватит тех; кого они прихватили прямо на «поле боя». Причем поскольку в этот раз побоище происходило в вагоне болотников, то они, раз им некуда отступать, финансово пострадают больше.
Ну и правильно. В прошлый раз эти ребята нагрянули к нам, и после того, как все закончилось, пострадали в основном наши кошельки.
— Спорим, эти ребята не слишком торопились? — спросил меня Щетинистый.
— Кого ты имеешь в виду? — поинтересовался я.
— Сержантов, конечно. Это для них — прямая выгода. Чем позже, тем больше штрафов.
Тут он был прав.
Мы вошли в наш вагон, и я обнаружил, что большая часть моих товарищей все же ускользнула от заслуженного возмездия. Впрочем, можно поспорить, что в следующий раз…
Я плюхнулся на свою скамейку, машинально проверил, на месте ли чехол с моим автоматом, и, убедившись, что с ним все в порядке, облегченно вздохнул.
Все-таки пусть даже ненадолго оставлять свое оружие бес присмотра — не дело, совсем не дело. С другой стороны, не брать же его с собой, отправляясь на драку с болотниками? Особенно учитывая, что они в ожидании нашего визита и во избежание соблазна сложили свое в дальнем тамбуре.
Жигера не было. Очевидно, он попался. Воспользовавшись этим, Щетинистый уселся напротив меня и спросил:
— А вообще ты никогда не задумывался над тем, что если бы сержанты ехали с нами, то подобных драк могло бы и не быть?
— Сержанты? С нами? — Я покачал головой. — Нет, так не бывает.
— Да неужели?
— Конечно, не могу вспомнить ни одного случая.
— Возможно, — сухо сказал Щетинистый. — Однако я спросил тебя совсем о другом.
— О чем же?
— О том, почему сержанты не едут с нами? Может, потому, что это им выгодно? Может, они получают проценты с наложенных на нас штрафов?
Я почесал в затылке.
Возможно, он был прав. По крайней мере если судить сообразно имеющемуся у меня некоторому житейскому опыту. И все же…
— Ты хочешь сказать, — промолвил я, — что наш сержант не едет в нашем вагоне; для того чтобы мы подрались с болотниками и он мог на этом заработать?
— Доказательств у меня нет никаких. Однако как еще ты можешь все это объяснить?
— Да очень просто. Он едет в вагоне с другими сержантами. Поскольку так положено, так принято.
Я заметил, что к нашему разговору прислушиваются те, кто сидел поблизости, и это мне не понравилось. Не тот это был разговор, чтобы вести его при целой куче народа, Обычно такие вещи обсуждают с глазу на глаз. Но Щетинистый не унимался.
— А с чего это так положено? В окопах сержанту находиться с нами не зазорно. Воевать вместе — запросто. А вот в одном вагоне — нельзя.
— Может, пойдешь и скажешь ему об этом? — предложил кто-то с соседней скамейки. — В данный момент тебе даже идти далеко не придется. Всего лишь в соседний вагон.
И уже кто-то, очевидно, представив, как подобное может происходить и, самое главное, чем закончиться, тихо захихикал. Тут Щетинистый, по идее, должен был полезть в бутылку и, конечно, сморозить какую-нибудь глупость. А его, как водится, должны были поднять на смех. Вот только вместо этого Щетинистый лишь пожал плечами и сказал:
— А смысл? Если бы это что-то могло изменить?
— Значит, ты против того, чтобы бить морды болотникам? — уточнил кто-то с другой скамейки. Судя по голосу, это был Скотелок.
— Нет, — вяло сказал Щетинистый.
Похоже, он уже утратил к разговору интерес и защищался лишь из принципа;
— Так чего же ты хочешь?
— Чтобы нам честно сказали: вот, ребята, вы можете повеселиться. Но за это вам придется платить деньги из своего кармана. Э? Честно сказали и не делали вид, будто все это происходит случайно.
Тут тот, кто разговаривал с Щетинистым, с соседней скамейки, высунулся в проход, и я увидел, что это и в самом деле Скотелок.
— Просто, — назидательно сказал он, — сержанты — чистюли. А чистюлям не с руки ехать в одном вагоне с нестандартами. Чего ж тут непонятного? А ты если сдрейфил в следующий раз драться с болотниками, то так и скажи, а не придумывай черт-те что…
— Значит, ты считаешь, что я сдрейфил? — уточнил Щетинистый.
— Конечно.
— А сержанты не едут с нами потому, что являются чистюлями?
— Ну да.
— И даже тот сержант-болотник. Ну, с ушами, словно у йеху?
— Какой сержант? — удивился Скотелок. — Не было там никакого сержанта ни с какими ушами.
— Был, был, — подтвердил я. — И уши у него, как у плотоядного.
— Вот именно, — сказал Щетинистый, кивком поблагодарив меня за помощь. — Он почему не ехал со всеми? Он кто угодно, но только не чистюля.