– А закусить чем? – спросила она.
– Из графьев что-ли? Закусишь вот, курятиной, – он бросил на стол пачку сигарет. Кира поднесла стакан ко рту и резко выплеснула все содержимое в круглую физиономию милиционера. От неожиданности он поперхнулся, зарычал, стал протирать глаза. Кира в два прыжка подскочила к двери и начала судорожно крутить ключ, который толстяк оставил в двери. Ключ не поворачивался, Киру пробил холодный пот.
– Замок с секретом, – пронеслась мысль в ее голове, она продолжала попытки повернуть ключ. Толстяк уже протер глаза и сделал шаг к двери, когда Кира нажала плечом на дверь и замок поддался. Кира сломя голову побежала по коридору, вниз по лестнице. Дежурного на первом этаже не было. Кира выбежала на улицу и холодный, свежий ночной воздух пахнул ей в лицо. Она побежала по тротуару, но тут из-за поворота показалась милицейская машина, которая двигалась к отделению милиции. Фары ослепили беглянку. Кира перешла на шаг, но ее уже заметили.
– Куда торопимся, девушка? – из машины выскочил высокий, широкоплечий старший лейтенант и преградил девушке дорогу. Тут из дверей отделения шариком выкатился упитанный милиционер, за ним еще двое.
– Держи, держи эту суку, – заорал толстяк.
– Пожалуйста, помогите мне, – Кира прижалась к груди милиционера, – он пытался меня изнасиловать.
Подбежал запыхавшийся толстяк с красным, перекошенным от злости лицом.
– Ну, что сука, все! Тебе конец! – закричал он, замахиваясь для удара.
Высокий милиционер перехватил его руку.
– Сыч, ты что, опять нажрался? Опять в «Поле чудес» играл?
– Петренко, отвянь, я тебя предупреждал, застрелю, – толстяк начал шарить по кобуре. Подбежали еще двое милиционеров, и с криками «Ребята, ребята, вы чего!» повисли на руках толстяка. Затем обняв и успокаивая его, под руки повели в отделение.
– Пустите руки, замочу гниду! – вырывался и кричал толстяк. Двое с трудом удерживали его. Киру затрясло крупной дрожью, так что зубы застучали.
– И что же ты натворила, красивая? – спросил Киру высокий милиционер, внимательно разглядывая ее.
– Ничего, в машине ехала, парень подвозил, – стуча зубами пробормотала Кира.
– Просто так сюда не попадают, – сказал милиционер простую, но справедливую фразу, поглядывая то на Киру, то на удаляющегося толстяка с сопровождающими.
– Правда ничего, парень выпил немного и без документов был, но я не знала. Я села к нему в машину, хотя его в первый раз вижу, я здесь не при чем, – затараторила Кира, борясь с охватившей ее дрожью. Звериный рык заставил их оглянуться. Толстяк раскидал державших его за руки милиционеров и выхватил пистолет из кобуры. Гулко, раскатисто грохнул выстрел, эхом отразившись от стоящих вокруг домов. Милиционер стоящий рядом с Кирой схватился за живот, согнулся как от удара и начал медленно оседать на землю. Между пальцами его ладони, прижатой к телу, засочилась темная кровь. Помутневшими глазами он посмотрел Кире в лицо и его губы зашевелились, но послышался только слабый стон, с которым его благородная душа выходила из бренного тела. Его рука потянулась к Кире, словно он просил помощи и поддержки. Кира оттолкнула его руку и бросилась бежать. Она забежала за угол и сразу свернула с дороги, побежала по газону, между кустами, во двор соседнего дома и дальше в следующий двор. Она бежала, не оглядываясь, вдоль домов и дрожавшими руками дергала ручки входных дверей. Наконец одна дверь открылась. Кира забежала в подъезд, на второй этаж, вызвала лифт и поднялась на последний десятый. Она подошла к окну на лестничной площадке и тут же отпрянула, увидев внизу милицейскую машину, которая проезжала по двору, освещая его фарами.
– Только бы у них не было собаки, – подумала Кира. Она поднялась на лестницу, ведущую на чердак, подергала ручку двери. Дверь была заперта. Кира села на пол, прислонившись к двери, закрыла глаза, уткнувшись головой в колени. Заснуть она не могла. Ее била нервная дрожь, она прислушивалась к каждому шороху, ее тошнило. В голове кружились и мелькали, вперемешку, словно нарезка кадров из кинофильма, эпизоды прошедшего вечера и особенно часто самый страшный из них – глаза раненного милиционера и его тянущаяся к ней рука. Думать о чем либо Кира решительно не могла. Лишь под утро она задремала. Проснулась Кира от громкого собачьего лая.
– Милицейская ищейка! – эта ужасная мысль промелькнула в ее мозгу. Она открыла один глаз, затем второй. И недоуменно установилась на крошечную, размером с мелкую кошку темно-коричневую дворнягу с черными пятнами на боках, которая лаяла и бесновалась перед ней. Таких особей ее подруги почему-то называли «фря».
– Неужели и такие служат в милиции? Это наверное секретный агент, работает под прикрытием, – подумала еще не совсем проснувшаяся Кира. Затем она медленно подняла свою все еще тяжелую голову и увидела бабушку держащую собаку на поводке. Старенькое пальто, обшарпанная сумка с ручками перевязанными синей изолентой и укоризненный взгляд. Увидев, что Кира открыла глаза бабуля принялась ее песочить.
– Ах ты гулящая девка, бесстыжая! Все бы вам пить, да гулять. Нет, чтобы детишек рожать, да за мужем ухаживать! А они все этот, как его, реп слушают, – показала свою продвинутость бабуля.
– Ишь, устроилась где спать, шалава! Вот я сейчас милицию позову, – не унималась бабушка.
– Не надо милиции, – замахала руками Кира, с трудом разминая затекшие ноги, – пожалуйста, я уже ухожу.
Собачка обнюхала Киру, завиляла хвостиком и смешно побежала вниз по лестнице на коротких лапках.
Бабушка тоже смягчилась.
– У меня дочка, такая же, как ты, чуть постарше, – начала рассказывать она, пока они спускались в лифте, – муж у ей выпивает, и она вместе с ним. А деток нет. Вот такая петрушка.
На улице было раннее утро, безмятежно светило солнышко, двор был пуст. Кира быстро, пересиливая желание перейти на бег, зашагала подальше от отделения милиции. Пройдя несколько дворов, она вышла на улицу, по которой ездили машины. Встала на бордюр, опустила руку вниз чуть в сторону от бедра. Как она с подругами называла это жест – «к ноге», или «всем стоять». Первая же иномарка остановилась возле неё как вкопанная. Кира села в машину и назвала адрес. Водитель, молодой розовощекий парень, долго разглядывал Киру, отводя взгляд от дороги.
– Смотри за дорогой, первый раз девушку увидел? Хватит пялиться, – сделала ему замечание Кира.
– А ты видно хорошо вчера погуляла, я тоже так хочу. Телефончик свой оставишь?
– Пошел ты, – жестко отрезала Кира.
Всю оставшуюся дорогу ехали молча, Кира, отвернувшись, смотрела в окно и кусала губы. Около своего дома она расплатилась, медленно вошла в подъезд, открыла дверь в квартиру. Увидев себя в зеркале прихожей, Кира пришла в ужас, ей стала понятна реакция на нее окружающих. Растрепанная прическа, потекшая, размазанная тушь, помятое лицо, мешки под глазами. Когда такое было, сегодня утром она даже не подумала о том, как она выглядит. Кира попыталась улыбнуться себе в зеркале и подмигнуть, как она это обычно делала. Но улыбка вышла какой-то кривой, вымученной. Кира отправилась в ванную, встала под душ. Она мылась долго и тщательно, словно пыталась смыть все плохое, что с ней произошло. Стереть все с тела и из памяти. А потом она завернулась в свой любимый розовый махровый халат и рухнула на диван.