Голубев Владимир
Никита Добрынич
Пролог
Дядя Володя оказался тихушник, каких поискать. Никита никогда не воспринимал всерьез ни самого дядю, ни его двух старых друзей-одноклассников. Дожили до седых волос, и остались детьми. Югин, «дядя Слава», всю свою недюжинную энергию направлял на любимое занятие — охоту. Никите казалось, что позволь ему занятие охотой достойно прокормить его многочисленных жен и любовниц, «дядя Слава», не задумываясь, бросил бы свой бизнес. «Дядя Коля» — Кит, кроме своего «лифта» не имел иного якоря в жизни. Со своим сыном Кит виделся раз в два-три года, даже жениться снова не смог. Однажды Никита видел любовницу Кита — старуха, лет на пять моложе самого «дяди Коли». Дядя Володя, даже на фоне своих друзей-неудачников, выглядел самым закоренелым. Подкаблучник, жалкий интеллигент, не рискнувший, как Югин, зарабатывать самостоятельно, не сумевший, как Китин, «приватизировать» в НИИ результаты своего труда.
Никита смотрел на своего родного дядю и не «узнавал» — три месяца дядя Володя путешествует со своими друзьями по другим мирам с помощью «лифта», приватизированного Китиным много лет назад в родном НИИ, и никто об этом не знает! По Никитиным представлениям эти большие дети должны были бы давно всем всё растрезвонить. Китин — похвастаться своей бывшей жене, чтобы та поняла, как она была неправа двадцать лет назад. Югин — собрать всех своих приятелей-охотников для организации грандиозного сафари. Дядя Володя — пошло и незатейливо доложить жене, что время он проводит не в попойках с друзьями, а занимается полезным делом. Ничего этого, по слова дяди, не произошло.
* * *Возможно, Никита еще долго бы ничего не узнал, но проговорилась бабушка Никиты. Дядя Володя решил спрятать свою мать, от греха подальше, в 1894 год, та позвонила внуку, захотела попрощаться.
— У Володьки неприятности, он ввязался со своими приятелями в нехорошую историю. Ты, Никита, слышал — у Югина сын в Ленинграде погиб и жену здесь бандиты замучили до смерти?
— Слышал, бабуля, меня на похороны позвали.
— Я уезжаю на пару месяцев в «деревню», приезжай попрощаться. Бабушка так сказала про «деревню», что Никите стало ясно — это совсем не рядом. Он мгновенно собрался и через полчаса был уже у бабушки.
— Что происходит? — с порога спросил Никита.
— Валера и Валентин знают, но молчат, значит что-то совсем серьезное.
— Когда дядя Володя тебя увезет? Чемоданы, я вижу, приготовлены.
— Должен был уже приехать, я думала, что не успею с тобой попрощаться, внучек, — захлюпала носом бабушка. Никита прошел в комнату и сразу же раздался звонок в дверь.
— Мама, сколько раз нужно повторять, чтобы ты спрашивала, прежде чем открывать дверь, — дядя Володя был раздражен. Он поздоровался за руку с Никитой.
— Хорошо, что ты здесь, поможешь отнести вещи в машину.
— Далеко собрались ехать?
— И да, и нет. Десять километров от города, но …, приедем, я тебе всё расскажу, нам нужны крепкие, молодые, серьезные мужчины, мы затеяли грандиозную операцию!
— Звучит хреново, как призывы сектантов, или сумасшедших экстремистов.
— Потерпи полчаса, приедем — всё покажу и расскажу.
* * *В сотне метров от дороги, на проселке, за лесополосой стоял старенький грузовик-фургон. «Дядя Слава» держал двустволку так, чтобы она не бросалась в глаза.
— Проходите, не тяните время, — он даже не поздоровался, распахнул кузов и Никита увидел знаменитый китинский «лифт».
* * *На той стороне был жаркий весенний день. У дороги стоял большой дом с палисадником. Светлана, жена Валентина, младшего из сыновей Коробова, подбежала, чтобы помочь. Все прошли в дом, дядя Володя достал из холодильника бутылку вина, налил полный фужер Никите, себе только половину.
— Добро пожаловать в 1894 год! — поднял он фужер и выпил.
— Где обещанные подробности? — Никита тоже сделал пару глотков.
— Три месяца назад Китин сделал самое безумное открытие — его «лифт» распахнул для нас двери в другие миры. Фактически, это изобретение Кит сделал двадцать лет назад, но сам переход открылся нам именно тогда. «Лифт» открывает доступ в двенадцать миров, точные копии Земли, но исторически младше, самый ближний к нам мир — это 1932 год, самый дальний — двенадцатый век, — дядя Володя сделал паузу, хлебнул немного вина из фужера, — как ты думаешь, что мы намерены делать, получив такие возможности?
— Я думаю, вы не какие-то торгаши, любители наживы, — дядя Володя ободряюще улыбнулся, в подтверждение слов Никиты, — Даже бизнесмен дядя Слава — романтик и он, я уверен, не забыл об ответственности ученого перед человечеством. Я думаю, вы решили раскрыть загадки истории, а само своё присутствие и воздействие сократить до минимума, чтобы каждая ветка стала нашей историей, чтобы мы и наши близкие родились и жили во всех двенадцати мирах. Угадал?
— Не совсем. Твоя мысль благородна, разумна, и лишена стяжательства. По «ящику» показывают самую жадную и аморальную часть молодежи — вот и представление у нас о подрастающем поколении сложилось преотвратное, — Коробок серьёзно воспринял слова Никиты, не почувствовал иронии, — Но у меня возникла иная, не менее благородная, идея. Ты знаешь, сколько людей умерло от голода в 1932–1932 годах? Три миллиона! Я предложил их спасти, и друзья меня поддержали. Мы отправим голодающих в 12 век, снабдим их оружием, инвентарем, семенами, скотом и они выживут!
— Я уже догадался, — прервал дядю Никита, — в 1932 году вы воруете оружие, в 1894 году — инвентарь и скот. Я так понимаю, романтизм Югина дал сбой при виде небывалых возможностей для бизнеса, и он ударился в торговлю. Золотишко, антиквариат, бандиты это сразу просекли, и в результате вы имеете два трупа.
— Четыре трупа, кроме жены Югина и его сына бандиты убили ещё двух охранников, — уточнил дядя Володя, — Никита, для своих восемнадцати лет, ты слишком циничен. У нас великая, благая цель, я рассчитывал, что ты нам поможешь.
— Дядя Володя, участвовать в таком приключении заманчиво, я, конечно, не откажусь, но таскать каштаны из огня для Югина не стану. То, что потребуется для «спасения крестьян» я готов делать бесплатно, но бизнес с золотом опасен, следовательно, должен быть оплачен. Я всё-таки будущий экономист!
— Мы, пока, ведение всех дел возложили на Югина — деньги его.
— Понятно, — хмыкнул Никита, — Изобретение Кита. А твоё участие, дядя Володя, какое?
— Моё? Немалое! Во-первых, Кит не предполагал такого использования «лифта», его обнаружил я. Во-вторых, одна установка принадлежит Киту, восемнадцать Югину и одна мне, я дом в деревне продал. В-третьих, рабочая сила. Нас Коробовых уже четверо мужчин, и Светлана в деле. Югин один, его сноха с внуком — только обуза. Китиных двое — отец и сын. В-четвертых, Югин уже вернул все вложенные деньги с лихвой.