Голубятня: В амстердамском порту
Автор: Сергей Голубицкий
Опубликовано 06 июня 2010 года
Солнечным воскресеньем мы продолжим замечательную традицию песенных презентаций в "Голубятне Онлайн". Надеюсь, читатели поминают добрым словом реликтовую Carmen, виртуозно-бездушный Rush и загадочный Whiter Shade Of Pale. Уверен, разочарования не случится и сегодня.
Хочу рассказать о судьбе песни "В амстердамском порту" ("Амстердам"), с которой в моей жизни связана целая вереница удивительных открытий. Впервые услышал её у своего друга, венского банкира (бывает же такое! :) Армина Хубера в конце 80-х годов. С Армином я познакомился во время его стажировки в Москве. Армин сильно любил русский язык, при этом выглядел феноменально. Доводилось ли читателям видеть агитационные плакаты Третьего Рейха с изображением доблестного немецкого солдата с закатанными рукавами гимнастерки и автоматом наперевес, честным волевым взглядом и стальными желваками скул? Так вот: вылитый мой дорогой Армин! Между прочим, добрейшей души человек. Восторженный, щедрый, веселый. Женился даже на китаянке со швейцарским паспортом. Ну да не суть дела :)
Мы крепко сдружились, Армин пригласил меня в сказочную Вену, которая запомнилась штруделями из кафе Шварценберг, банями Амалиен и той самой песней "В амстердамском порту", которую слушал сутками, гуляя по городу.
Армин подарил мне "Амстердамский порт" в исполнении Клауса Хоффманна, своего любимого музыканта. Клаус Хоффманн - бесконечно трогательный и нежный душой бард, снискавший бешеную популярность в немецкоязычных странах исполнением песен Жака Бреля, гениального бельгийского музыканта и актера (гениального без малейшей натяжки). Собственно, Хоффманн так всеми и воспринимается: немецкий Брель!
Можно без преувеличения сказать, что песня "В амстердамском порту" давно обрела культовый статус во всем мире. Она была переведена чуть ли не на все языки и исполнена во всех мыслимых и немыслимых жанрах. Однако - вот она, подлинная магия искусства! - лирика и музыка песни столь колоссальны по эмоциональному заряду, что напрочь давят любую попытку импровизировать (ниже вы сами в этом убедитесь на различных примерах регионального исполнения). Оно и понятно: музыка "Амстердамского порта" приписывается английскому королю XVI века Генри Восьмому (тому самому, который отменил католическую церковь и отрубил головы двум из пяти своих жен), а слова Жак Брель написал в состоянии величайшего эмоционального подъёма на берегу Средиземного моря.
Не будет преувеличением сказать, что "Амстердамский порт" даже вне контекста собственной образности начисто сносит голову какой-то яростной аутентичностью и пассионарной энергетикой. Всякий раз, когда я начинаю сомневаться в перспективах Европы на будущее, ставлю "Амстердам" и все сомнения напрочь улетучиваются: цивилизация с ТАКОЙ ЭНЕРГЕТИКОЙ бессмертна и непобедима!
На этом всякое филологическое давление на подсознание читающей публики сворачиваю: не хочу больше мешать радости непосредственного знакомства с великим искусством. В том, что читателям Голубятни Онлайн песня понравится, не сомневаюсь ни доли секунды, хотя бы потому, что ни один мужчина на свете (даже самый заботанированный кинедон) не рискнет признаться даже самому себе в антипатии к столь сокрушающему потоку дистиллированной вирильности. "Амстердам" - это, по меньшей мере, европейский перифраз "I AM A MAN" Мадди Уоттерса.
Итак, вот оригинальное исполнение Жака Бреля (1964 год - на французском с английскими субтитрами):
http://www.youtube.com/watch?v=95k556aQLUU
Вот потрясающая версия Клауса Хоффманна:
http://www.youtube.com/watch?v=8zknN7DQjdc
Вот для разнообразия версия в исполнении замечательной Хильдегард Кнеф, немецкой актрисы, певицы и писательницы:
http://www.youtube.com/watch?v=oN-Uz2Ptk78
А вот подключаются рокеры загадочной ориентации - "Амстердам" в исполнении Дэвида Боуи:
http://www.youtube.com/watch?v=ejQS9kQDXmk
Это ещё одна англоязычная обработка - Боб Куччоли в спектакле "Жак Брель жив":
http://www.youtube.com/watch?v=hlAIP_-txFc
Теперь "Амстердам" по-русски - бард Борис Бережной:
http://www.youtube.com/watch?v=Mt_dmZFR8pA
Наконец, самый удачный на мой взгляд перевод песни на русский язык, сделанный поэтессой Анной Сюр:
В Амстердаме, в порту
Вам споют моряки
О далеких краях,
Где не знают тоски
В Амстердаме, в порту
Моряки крепко спят
Пьяным сном, развалясь
На прибрежных камнях
В Амстердаме, в порту,
Полный пива и драм,
На рассвете моряк
Отойдет к праотцам
Но в том самом порту
Он родится на свет
В плотнотелой жаре
Океановых чресл
В Амстердаме в порту
Моряков ждет обед
Из дымящихся рыб,
Скатерть бела, как снег
И сверкая зубами
Они разгрызут
И судьбу, и Луну
И корабельный жгут
Их огромные руки
Хватают куски
Золотистой картошечки
С духом трески
А потом, хохоча,
В шуме шторма встают
Поправляют штаны
И, рыгнув, прочь идут
В Амстердаме, в порту
Они пустятся в пляс
К брюху женскому тесно
И плотно прижавшись
И закружатся в танце,
Как солнечный вихрь
В рваной музыке
Аккордеона они
И кричат, и галдят
Пока аккордеон
Не испустит прощальный
Пронзительный стон
А потом станет важной
Их поступь и взгляд
И с девицей вальяжно
Уходит моряк...
В Амстердаме, в порту
Моряки пьют вино,
Пьют еще и еще,
И еще по одной
Пьют за здравие всех
Амстердамских путан,
И за Гамбургских, и -
Вообще за всех дам,
Что и тело свое,
И невинности дар
Им за пару монет
Продают, как товар...
Задерут до небес
Они спьяну свой нос,
И на звезды сморкнут
И нассать им как я,
Заливаюсь слезами,
Не помня себя,
Из-за женской измены
Рыдая всерьез...
В Амстердаме, в порту
В Амстердаме, в порту...
Хотелось бы послушать отзывы читателей на предмет языковых предпочтений: какая версия показалась вам наиболее точно передающей эмоциональный и пассионарный заряд, вложенный Брелем в свое творение? Мне, например, больше всего нравятся, как ни удивительно, не оригинал, а немецкое исполнение (Клауса Хоффманна). Хотя и допускаю, что причина предпочтений - в "первой любви", которая, как известно, самая стойкая :)
Кафедра Ваннаха: Тридцать миллионов уголовников
Автор: Ваннах Михаил
Опубликовано 07 июня 2010 года
Несколько дней назад "Компьюлента" поведала о словах Александра Акопова, президента группы теле- и кинокомпаний "Амедиа". Господин Акопов заявил о готовности подать иск к пользователям и руководству одной из социальных сетей Рунета. Причина – предоставление доступа к нелицензионному контенту. Дело привычное. Только вот умиляют некоторые цифры, с помощью которых на круглом столе по проблемам интернет-пиратства характеризовались пользователи данной сети. "Это тридцать миллионов уголовников, эти соучастники известны, но тридцать миллионов посадить в тюрьму нельзя, а десять тысяч — можно".
Таким образом, – если только в передаваемые новостными ресурсами слова медиа-бизнесмена не вкралась ошибка, – преступниками было названо тридцать миллионов наших сограждан. Из населения, чуть большего, чем сто сорок миллионов – много. И страшно – почти каждый четвертый, кого мы видим на улице, уголовный преступник. Обсуждать, что назвать кого-то преступником может только суд, не имеет смысла – желающих потолковать об этом найдется предостаточно. И то, что каждый пользователь сетей, не только социальных, наверняка совершал действия, вступающие в противоречие с современным толкованием авторского права, тоже нет смысла. Заметим, что господин Акопов предложил внести поправки в Уголовный Кодекс, освобождающие от ответственности пользователей сетей. Но само названное им число людей нарушающих закон дает основание отправиться по следам Монтескье, и потолковать о духе законов и даже правовой системы в целом.
Чем право отличается от других нормативных систем, скажем обычаев (третий тост пить за присутствующих дам и стоя) и от морали (не делать мелких гадостей)? Главное в том, что право защищается не общественным мнением, и не совестью, а аппаратом принуждения государства. Права не может существовать в отрыве от государства, они неразрывны, как омлет и сыровяленая колбаса. На а закон внутри правовой системы – это нормативный акт, регулирующий наиболее важные общественные отношения. Откуда же пришли законы?
Древние эллины полагали, что на правовую систему отображается не что иное, как Нус, божественный Разум, правящий всей Природой. Сократ до такой степени верил в эту концепцию, что вместо бегства предпочел хлебнуть цикуту – мол, обидели его люди, а умирает он из уважения к Закону (диалог Платона "Кретон" – "отойдешь обиженный не ... законами, а людьми". Рецидив сократовского поведения в ХХ веке – навеянная Московскими процессами "Слепящая мгла" А. Кестлера, невинный персонаж которой признает себя изменником во имя торжества Революции...). Прагматичные, но религиозные римляне, чепухой головы себе не забивали, а вводили принятые народным волеизъявлением по результатам наблюдений особо достойных лиц, именуемых авгурами, за посланными божествами знаками. (И поныне сохранился, – термин "инаугурация": заступает человек на должность и приобретает возможность толковать знаки, смысл которых сокрыт от прочих, менее достойных...) Фома Аквинский видел в законе земном приближение к закону Божественному. Но теоретики-легисты набиравших силу королей ещё до эры абсолютистских монархий растолковали, что "si veut le roi, si veut la loi", в смысле, что законом является то, чего левая задняя суверена возжелает... (Их же, легистов, уточнения, что закон, мол, воля не всякая, а только выраженная в общем интересе, с участием Великого совета короля и не противная христианскому закону, звучат как то малоубедительно. Представить себе старцев из Совета, да нахлебничающего при дворе духовника, решившихся перечить государю, сложно...)