Елена Федина
Завещание Малого Льва
Часть I. Пирамида
Аппиры встречали Новый Год весной, но по земной традиции отмечали и зимний праздник — с декабря на январь, и праздновали шумно, с карнавалом и застольем, как на Земле.
Скирни не любила пышных праздников, ей уютнее было в своем тихом кабинете с маленькой ёлочкой на сейфе и мишурой на занавесках. Она подумала, как хорошо было бы встретить новый год прямо здесь, с Льюисом вдвоем. Здесь было уютнее, чем дома, привычнее как-то, спокойнее и проще.
Было еще довольно рано и светло. Она ждала тетю Ингерду, поэтому заварила чай на двоих и отключила внутреннюю связь, чтобы никто не помешал. За окном тихонько летел снежок, легкий и пушистый, и от этого всё казалось милым и волшебным.
На Оринее вообще снега не было, одни зеленые пески, и Скирни просто влюбилась в белую зиму Пьеллы. Странно, но почему-то никто это время года не любил, все предпочитали весну и лето, и только Леций признавался, что выбрал эти широты именно из-за зимы.
Его своенравная королева отчаянно занималась омоложением. Средств было придумано много, самых разных, да и выглядела она хорошо для своих лет, но ей по старой привычке хотелось выглядеть вообще ослепительно. Скирни иногда удивлялась ей, иногда восхищалась, а иногда просто жалела ее. Секрет вечной молодости знала только Термира, да и тот — для золотых львиц. Землянкам же были отмерены свои сроки, как ты с ними ни борись.
Ингерда была точна. Ровно в десять застучали каблучки по коридору, и в дверь вошла очень красивая, ухоженная, без определенного возраста дама в темных очках. Очки были надеты не случайно, отекшие глаза без косметики выглядели плохо.
— Вот, видишь… — сказала она вместо приветствия и нервно улыбнулась.
— Вижу, тетя Герда.
— Это какой-то кошмар. Я два часа лежала с примочками.
— Я вас предупреждала, вам больше нельзя делать инъекций.
— А что мне делать, по-твоему? Стареть?
— Видимо, да.
— При таком муже?
Ингерда сняла меховую накидку. Ее длинноногая и спортивная фигура вполне соответствовала модным тенденциям, хоть и стоила ей невероятных усилий. Скирни нигде больше не видела, чтобы женщина с таким усердием боролась за свою красоту. Правда, никто и не был в таком сложном положении, как она.
— Насколько я знаю, — осторожно сказала Скирни, — Флоренсия Нейл не обращала на это внимания.
— Флоренсия Нейл не была королевой! — раздраженно ответила Ингерда и добавила уже со вздохом, — сегодня золотые львицы будут на приеме. Ты видела их? Мравия, Оникс, Эснуэлла… Одна краше другой. И всем, как водится, нужен мой муж! Они, чертовки, не стареют в своем безвременье. А я что? Должна померкнуть на их фоне? Ты не представляешь, какой это кошмар — выглядеть старой каргой рядом с таким мужчиной.
Она села за стол и уныло уставилась на чашку чая.
— Знаете, — сказала Скирни с сочувствием, — мне кажется, что ваш муж ценит не только красоту. Он не настолько примитивен…
Ингерда усмехнулась.
— Откуда ты знаешь, что он ценит… Все мужчины примитивны, уж поверь моему опыту. Даже самые умные.
— Да?
— А ты не знала? Ты вообще меня удивляешь, Скирни.
Скирни так и замерла у дверцы шкафа с чайником в руке. Она вдруг подумала, что тетя всё знает от Льюиса. Вдруг он ей сказал? От этого у нее даже кончики ушей стали краснеть.
— Чем… я вас удивляю?
— У тебя та же самая проблема, — безжалостно посмотрела на нее Ингерда, — только проявится она чуть позже.
— У меня?
— А то нет? Твой муж — самый красивый мужчина во вселенной. И моложе тебя. А ты на что похожа? Тебе как будто дела нет до того, как ты выглядишь, дорогая.
Скирни даже не знала, что сказать, она стояла с горячим чайником и удивленно смотрела на свою царственную родственницу.
— Ты не обижайся только, — смягчила голос Ингерда, — кто тебе еще скажет правду, как не тетка? Надо соответствовать своему мужу, деточка. Это закон природы. Я не говорю про омоложение, тебе еще рано об этом думать, но какие-то элементарные вещи делать же необходимо! Маски надо делать, массаж. Макияж подобрать… и похудеть, конечно. Ты посмотри на себя. Ты хоть видишь, что с твоей фигурой? Что это за бедра такие? И грудь, извини, из берегов выходит. Сейчас совсем другие фигуры в моде.
Скирни не обижалась и даже не расстраивалась. Он радовалась, что речь всего-навсего о фигуре, до которой ей, и правда, дела не было. К тому же она понимала, что Ингерде так легче — переносить свою проблему на другого.
— Нам это пока не мешает, — сказала она спокойно.
— Пока, — королева отвернулась и снова вздохнула, — вспомнишь ты мои слова, девочка, да будет поздно… знаешь же, что я кофе пью, а заварила чай.
— Вам чай полезнее, тетя.
— Отеки мне снимешь? К вечеру мне надо быть в лучшей форме.
— Не сомневаюсь даже, что будете.
— Как я устала от этого, не могу передать… Девяносто пять все-таки.
— Некоторые в девяносто пять еще рожают.
— Ты же знаешь, ко мне это уже не относится. Мои внутренние часики тикают…
— Я к тому, что это еще не старость. Вы не старая, тетя Герда, и тем более не карга. Ложитесь на кушетку, сейчас всё поправим.
Скирни плеснула заварки на блюдце, промокнула в ней ватные тампоны и положила королеве на отекшие веки.
— Полежите минут десять.
— И это всё? — удивилась Ингерда, — да я два часа так лежала!
— Но не у меня же.
— У тебя чай какой-то особенный?
Скирни давно заметила, что дело не в лекарствах. Дело было в ее желании. Как ни странно, ее желания имели свойство сбываться. Правда, касалось это только пациентов. А сам сапожник, как известно, оставался без сапог.
— Да, — сказала она, — это специальный чай. Вечером вы будете прекрасно выглядеть.
— О себе только не забудь, — напомнила Ингерда, — тебе тоже надо выглядеть.
— Не забуду, — улыбнулась Скирни.
Минут пять было тихо. Королева лежала молча, погруженная в свои мысли и очень усталая. Медленно падал снежок за окном, маня куда-то в лес, к лыжне и мохнатым ёлкам. И ничего еще не случилось, ничего необратимого. Скирни потом вспоминала этот день и всё время мучила себя вопросом: могла ли она тогда хоть что-то изменить?